в качестве общего тезиса, является ли изобретение языка одним человеком или несколькими людьми само по себе вероятным и достоверным. Я приведу только те принципы, которые получили одобрение великих филологов, среди которых достаточно назвать барона Вильгельма Гумбольдта, и прошу читателя быть снисходительным, если, стараясь быть понятным, я недостаточно избегаю банальных замечаний.
Если проследить происхождение языков от самого их начала, то окажется, что они происходят от звуков, выражающих чувства; звуки сохраняются в корнях, из которых в процессе постепенного развития способности говорить образуются глаголы, существительные и весь язык. Во всякой речи, даже в самой простой, индивидуальное чувство имеет связь с общечеловеческой природой; речь – это не плод размышлений, это инстинктивное творение; безошибочное нахождение слова, необходимого в каждом случае, конечно, не является простым актом памяти; никакая человеческая память не была бы способна обеспечить это, если бы человек инстинктивно не обладал ключом не только к образованию слов, но и к непрерывному процессу ассоциации; на этом основана целостная система человеческого языка. Если вникнуть в саму суть существующих языков, становится очевидным, что они являются интеллектуальными творениями, которые вовсе не переходят от одного человека к другому, а могут возникнуть только в результате совместной деятельности всех.
«Тот, кто придумал названия вещам,
И от кого все их познание происходит,
Является мыслящим»32.
До тех пор, пока язык живет в устах народа, слова – это прогрессивное производство и воспроизводство от способности образовывать слова. Только таким способом, не прибегая к сверхъестественным причинам, можно объяснить, как миллионы людей могут договориться использовать одни и те же слова для обозначения какого-либо предмета, одно и то же выражение для обозначения какого-либо чувства.
Язык в целом есть чувственное внешнее одеяние мысли; это продукт разума и выражение характера человечества; в частности, его можно рассматривать как внешнее проявление духа какого-либо народа; язык народа – это его дух, а его дух – это его язык. Мы видим, какую пользу может принести изучение идиом для выявления родства наций. Историю и географию следует использовать в качестве ориентиров при изучении языков; но эти исследования были бы тщетны, если бы языки были неполноценным продуктом случайности. Нет, глубокое чувство и мгновенная ясность живой интуиции действуют с удивительной регулярностью и следуют безошибочной аналогии. Происхождение языков можно уподобить происхождению гениальных произведений, я имею в виду ту творческую способность, которая задает правила искусству. Таким образом, именно язык диктует грамматику. Более того, наивысшее совершенство, которому подвластен идиом, – это линия, подобная
Лукреций, книга V, Перевод доктора Крича: «Думать, что кто-то распространял имена при таких обстоятельствах, и поэтому люди выучили первые слова, неразумно».
