потёр заросший жёсткой щетиной подбородок и, подумав, достал её и изорвал на мелкие кусочки. Не от ненависти к девушке. Просто если уж швыряться в окно фотографиями – то так, чтобы это не стало компроматом. Потом мужчина вошёл в гардероб и выдернул с полки первый попавшийся красный предмет. Им оказался красивый свитер крупной вязки, который его мать связала своими руками. Марко натянул его прямо поверх спортивной футболки.
Потом Марко заставил себя посмотреть в дальний угол гардеробной. Решившись, он запустил руку на верхнюю полку и достал старую рваную футболку. Она была выцветшей, но очень тщательно выстиранной, зашитой и аккуратно сложенной. Это была любимая футболка Марко, которую он носил, приезжая в campagna[3] к своим родителям. Он не жил у них с девятнадцати лет. С тех самых пор, как пошёл учиться. Два года назад их дом в деревне полностью сгорел. Удалённая местность, довольно изолированный дом, соседей практически нет… Родители не спаслись. Хорошо, что брат сейчас был далеко…
Старая футболка да виноградник, за которым присматривают чужие люди – это всё, что осталось от того прошлого. Дом Марко восстановил в деталях, но это было уже не то. Марко смотрел на футболку очень долго, но потом всё же вынес её из гардеробной, сгрёб на ткань клочки фотографии и пошёл на кухню. На часах было 11:58.
Мужчина сунулся в холодильник, отщипал от виноградной грозди двенадцать ягод, вымыл положил на стол. Ягоды рассыпались, но Марко сгрёб их в кучу. Он открыл окно. Впуская в квартиру холодный воздух, включил трансляцию с площади Сан-Марко в Венеции и стал ждать.
Почти сразу из телевизора донеслись радостные голоса, оповещающие о том, что сейчас начнут бить часы. И правда: раздался первый «бомммм», и Марко закинул в рот ягодку. Ему отчаянно хотелось удачи. Он глотал ягоды, как утка, не жуя и с последним, двенадцатым, ударом проглотил последнюю. Небо осветилось яркими вспышками салютов. Марко взял футболку с клочками фотографии и тяжело пошёл в сторону окна.
В последний момент Марко сгрёб клочки с футболки. Мужчина отложил ткань на стол, а обрывки фотографии без сожаления вышвырнул в окно. Перед Паолой стыдно не было. А вот желание отпустить горе, которое мучило его уже два года, рождало горькое чувство вины. Марко опустил голову, постоял так минуту и захлопнул окно. Он прошёл в гостиную, прихватив вино и уселся смотреть «Рождественские каникулы», сюжет которых и так знал наизусть.
Через полчаса Марко понял, что не смотрит в экран. Он выключил телевизор и поплёлся в спальню. Раздевшись донага, мужчина со вздохом вытянулся на постели поверх одеял. За окном грохотали фейерверки, освещая комнату цветными всполохами. Вид вылетающего в окно цветного конфетти из фотографии встал перед глазами. Ему скоро тридцать девять, многие его одноклассники уже отправляют своих детей в школу, а он только что выкинул в окно своё прошлое увлечение…
Марко перевернулся на бок. «Интересно, что сейчас делает эта рыжая? Наверное, пляшет где-нибудь на улице в толпе таких
