я от его голоса и, задержав дыхание, вытерла лоб рукавом: пот тёк не только по лицу, но и по спине, и по груди. Казалось, я вся покрыта чёрной пылью, а вся одежда пропиталась чужой кровью и прилипла к телу. Дышать становилось всё труднее. От сухости во рту язык прилипал к нёбу.
Заставив себя вдохнуть, я поднялась и, сцепив зубы, подошла к первому упавшему солдату. Положив пистолет на землю, стала стягивать брюки с трупа. «Ему всё равно уже не понадобятся»,– проплыли мысли в замутнённом сознании, будто и не мои.
Такую необычную обувь, как у преследователя, ещё не видела: без шнурков или заклёпок, без липучек или запахов, просто неизвестный материал, плотно обтягивающий щиколотку и стопу и переходящий в толстую подошву с протектором. Это не мои узкие сапожки, в которых по камням только ноги ломать, но размер не подойдёт.
Сгребя брюки в охапку, зашла за невысокий камень и стала раздеваться. Парни продолжали стоять в прострации, но посматривали на меня, как на безумную.
Брюки оказались малы: узки в бёдрах, заклёпка на талии не застёгивалась, но выбирать не из чего. А вот что надеть сверху: и водолазка, и бюстгальтер в крови? От растерянности пошарив взглядом по земле, будто там должна вырасти одежда, заметила Степана. Он встал рядом, отвернулся, вроде прикрыв от остальных, а потом стал молча раздеваться. Скинув рубашку, снял майку почти того же цвета, что и мои новые брюки, и протянул. Я молча приняла.
Майка была велика, а лямки спадали с плеч, поэтому я сняла её, прокусила ткань и разорвала по шву. Этим полотном обвязалась вокруг груди на манер топа, коротким обрывком закрепила волосы в хвост на затылке.
– Прямо амазонка,– мрачно сказал Степан, когда оглянулся через плечо.
– Лара Крофт, мать вашу!– тяжело выдохнула я и признательно кивнула Малечко за помощь.
Но нам обоим было не до шуток, только сознание сопротивлялось принимать происходящее за правду.
– У тебя ладонь кровоточит,– заметил Степан, выходя вместе со мной в центр пещеры.
Я посмотрела на правую руку и сжала губы.
– Оберните, чтобы оставить кровь, да и грязь не занести,– подошёл с другой стороны Виктор и протянул мужской носовой платок в тёмную клетку.
Я молча взяла его, намотала на ладонь, а Степан помог завязать узел.
– Ё-е-о! Куда делся проход?!– неожиданно послышалось со стороны той щели, через которую мы попали в пещеру. Кажется, Антон пришёл в себя и снова заистерил.– Единственный проход!
Брянский метнулся к щели, с ужасом в глазах обернулся и выпалил непереводимое на мате. Заглянувший туда же Виктор, растерянно потёр лоб и произнёс:
– Чертовщина творится!
Остальные растерянно заметались по замкнутому пространству, как слепые щенята.
– Будем искать другой,– заключил Виктор и с отчаянием оглянулся на завал.
– Какой?!– взвыл Антон.– Эта дура завалила последний!– и со звериным оскалом уставился на меня.
