несколькими мгновениями позже. Кшатри упруго изогнулся назад на хвосте, пропуская меня над собой, поднырнул сбоку и сшиб меня корпусом, использовав силу своего хвоста. В следующую секунду я уже лежал на земле, с трудом делая первый вдох пытался вернуть легким кислород, выбитый хлестким ударом. Мощное тело кшатри обездвижило меня. Я лишь смог хлопнуть ладонью по земле, признавая поражение…
Утром неясная тревога не давала спать. Я и раньше не вылеживал подолгу. А сегодня что-то невнятное подняло меня до рассвета, заставив заняться рутиной. Упражнения, завтрак. Небольшая уборка. Стирка вещей. Время тянулось медленно.
Я сделал несколько вылазок в лес, но не отходил далеко от дома, как просила птаха.
Наконец распознал шаги, и прежде чем раздался стук в дверь, носа коснулся запах моей птички.
Не совсем та. Но я так незаметно для себя увяз в ней сам и решил присвоить ее, не думая о возможных последствиях. Встреть я ту, свою настоящую, что тогда будет с Аделин? Я не хотел страданий для нее, но сейчас так был уверен в себе, притом прекрасно зная, как сносит голову у шайраса, и как инстинкты толкают на продолжение рода.
И я уж точно не мог предвидеть, что вытворит безрассудная девчонка! Да, отец научил ее многому и взвалил обязанности, которые Аделин неукоснительно выполняла, стараясь не подвести папу. Но в остальном, она делала, что хотела.
Как и сегодня.
Ввалилась с торчащими во все стороны волосами, которые немного завились от влаги. На улице снова было сыро. Незамедлительно скинула увесистую сумку на пол. Сколько раз ей говорил, что тяжелые вещи должен носить я, непослушная мне птаха досталась. «Придется воспитывать», – усмехался я, предвкушая этот процесс, не подозревая и близко, насколько придется мне погрузиться в педагогическую работу.
Но один урок она уже усвоила, пришла в высоких непромокаемых сапогах, плотном плаще и с защитным куполом от дождя. Я помог ей раздеться и потом долго целовал, приподняв, крепко прижимал к себе, поддерживая хвостом. Млел от того, как птичка уже не смущаясь ерошила мои волосы, гладила ладонями шею и забиралась пальчиками под ворот сорочки.
Сам я вдоволь натискал ее ладный зад, прежде чем опустил.
Пол я заблаговременно нагрел, ожидая девчонку. Несмотря на зиму, она постоянно оказывалась босиком, шлепала маленькими ступнями по холодным отшлифованным доскам. Сам я редко нуждался в дополнительном нагреве. Хвост выносил и более низкие температуры поверхности.
– Сегодня я буду готовить сама, – заявила она мне. – Одна, – командирским тоном уточнила, что мое участие не нужно.
Раз так, я решил не мешать Аделин и занялся другими делами. Сменил белье и полотенца в сантехническом узле, поместив в очистную машину использованное. Успел запустить уборщика для мытья полов и включил ионизатор для бочек. Меня не пугали дела по дому, но от их выполнения я не испытывал удовольствия. Просто хотел занять руки и время. Я любил чистоту и как оказалось, многое умел. Мне не приходилось
