ступень выздоровления.
Я начал путь вверх по течению. Не знаю, что меня подтолкнуло: услышанное во сне имя или то, что ночами стало еще холоднее?
Вещей у меня нет, поэтому и сняться с насиженного места не составило труда. Кроме моральной готовности ничего и не требовалось. Не сказать, что я боялся чего-то, но глупо было не принимать во внимание, что впереди ждала неизвестность.
В воде мне стало передвигаться холодно, поэтому я полз вдоль берега, старательно огибая острые камни и торчащие сучья. Часто отдыхал. К огромному огорчению, мне некуда было набрать воды, так и пришлось снова пить из реки. Кажется, ее вкус стал еще более отвратительным, и потом неприятно першило в горле. Не исключено, что я выраженнее чувствовал ее мерзкий привкус после чистой ключевой воды. Но за отсутствием иного, пил то, что было, не тратя время и ценные силы на поиски новых источников. А учитывая, что я не планировал задерживаться в здешних местах, это и вовсе не целесообразно.
Несмотря на усталость и новые повреждения хвоста, я продолжал ползти вперед и остановился только поздним вечером, когда уже понял, что не могу сдвинуть хвост ни на сантиметр. Убежище не нашел, просто упал в высокие заросли травы, мелко дрожа от усталости. Не оставляя убежденности подняться завтра и продолжить продвижение вдоль реки.
– Ссашшин…
Я снова слышал этот голос. Знал, он очень важен для меня, но до сих пор не чувствовал, что это имя мое. Но я уловил отчаяние в голосе женщины. То, с какой горечью звучали ее слова. Не зная куда, понимал: я должен вернуться
На удивление утром я поднялся довольно легко. И, как ни странно, мне не было холодно. Похоже, мой расчет был верный. И здесь было теплее. А может, просто ночь выдалась более теплой. Нехотя снова полез в воду ловить рыбу. Как бы она мне ни надоела, мне требовалось много питания. Аппетит заметно улучшался. Не ведая конкретной конечной цели, я всем своим существом стремился к ней. Выжить и выздороветь являлись лишь ступенями в ее достижении.
За день туман развеивался, потом густел снова, собираясь особо плотными хлопьями в низинах. В одном из таких мест я услышал непонятные звуки. Яркие, напористые, они то глохли, то внезапно рвались и снова резко разносились по лесу. Кто мог их издавать?
Предельно осторожно скользил навстречу им. А в голове ретиво билась мысль: «Я здесь не один!»
Туман и влажность гасили и искажали странные звуки, подстрекая и так живое стремление выяснить истину. Источник я обнаружил, только столкнувшись носом с виновником появления этих звуков.
Точнее виновницей.
Ею была черноволосая хрупкая пигалица со скрипкой в руках. Как интересно. В каких спящих регионах мозга моя память отыскала название этого чу́дного музыкального инструмента?
Девушка держала скрипку, прижав ее одной рукой к груди, вторая со смычком была опущена. Изящные ручки.
В сапогах и длинном пальто с ве́рхом, подчеркивающим
