чем Лахлан ответил.
– Глубокое желание маленькой девочки быть замеченной.
Темный не дал ей времени что-либо возразить. Пока Кораэль обдумывала его слова, он босыми ногами прошлепал прочь из камеры. Только когда звук его шагов удалился, она пришла в себя. С животным выражением на губах она присела передо мной на корточки. Над скулой у нее было такое же родимое пятно, как и у Тираэля. От осознания этого факта по моей спине пробежал холодок.
– Ты должна быть благодарна.
Я сверкнула глазами в ее сторону.
– За то, что меня заковали в цепи?
– Мы спасли тебе жизнь.
– Вы, ребята, похитили меня!
– О нет. – Она рассмеялась. Это было на нее не похоже. – Тебя подарили нам, любовь моя. Какой щедрый жест со стороны моего брата.
Я стиснула зубы, чтобы не закричать. Ухмылка Коры стала шире.
– Что, слишком рано? Твое разбитое сердечко еще болит, когда ты думаешь о нем? – Ее улыбка превратилась в оскал. – Все предупреждали тебя о нем. Это была твоя собственная глупость – довериться ему, Иверсен.
Я почувствовала гнев. Не на нее, а на себя саму. Потому что Кора была права. Все они предупреждали меня. Изобель. Камрин. Силеас. Мерлин. Мой дедушка.
Я была такой глупой.
– Все не так плохо, как ты думаешь. – Кораэль села, скрестив ноги. И все же что-то в ней было странным. Контуры тела Коры, казалось… мерцали. – Не все темные плохие. – Ее взгляд метнулся к черной отметине на моей шее. – И здесь тебя никто не обидит.
– Как ты можешь так говорить, если каждый день проводила, защищая людей от темного народа?
В ее мрачных глазах что-то вспыхнуло. Издалека до нас донесся крик. Она проигнорировала его.
– Мы стали жертвами ужасных манипуляций, Хелена.
– Что, прости?
– Верховные убедили нас, будто народ тьмы – это зло. Так они хотят отвлечь нас от болезненных пыток, которым они подвергают собственный народ.
– Кораэль, это…
– Ты забыла, как прошла твоя собственная церемония?
Я поежилась, потому что нет, не забыла. Я по-прежнему слышала удары хлыста, когда закрывала глаза перед сном. Все еще чувствовала их, когда просыпалась вся в поту от ужасных кошмаров, в которых огненный хлыст Миры соединялся с моей спиной. И все так же ощущала эти шрамы.
– Да, – выдохнула Кора. – Я так и думала.
– То, что Верховные причиняют страдания другим, не делает темных лучше. А как насчет твоей семьи? Твоих родителей и твоих… твоих… – Я прикусила нижнюю губу. Слово не хотело срываться с губ.
– Моих братьев? – Когда я ничего не ответила, она фыркнула. – О котором из них мы говорим? Об Арчибальде, который отдал бы свою собственную кровь ради признания Верховных, или же о Тираэле, который рассмеется тебе в лицо, а затем вонзит нож в спину?
– Тираэль никогда бы не сделал тебе ничего плохого, Кора.
– Какая ирония. –
