я. – Крейн всерьёз пересрался после смерти жены и сына. Решил окружить себя целой армией, чтобы та не позволила мне прикончить его. Как защита и правда неплохо, но в атаке…
– Эээ, простите. Вы позволите на пару слов? – раздалось в метре от нас, и я быстро заткнулся, повернувшись к говорящему. Передо мной стоял прилизанный молодой человек с очках и недешёвом костюме, вертящий в руках дорогую ручку.
– Да? – я любезно улыбнулся.
– Я представляю продюсерский центр «Импресс», меня зовут Валентин, – парень протянул мне руку, и я крепко пожал её. – Давайте без особых предисловий: мы заинтересованы в сотрудничестве с вами, а также с вашим другом…
Он указал на Люка.
– Бургеры ел только я, – уточнил я, пожимая плечами. – Точнее, он тоже ел, но в обычных, человеческих масштабах.
– Да-да, но, видите ли, то, как он недавно засветился на шоу Монахова…
– Вы хотите сказать – сорвал шоу?
– Кое-что пошло не по плану, но ведь главное – рейтинги, не так ли? – хмыкнул Валентин. – В общем, мы были бы очень признательны…
– Что конкретно вы нам предлагаете? – перебил я. – Личное шоу? Концерты? Поедание бургеров на камеру?
– О, у нас много идей, – кажется, типчик расценил это уже как согласие, и расцвёл. – Мы хотели бы обсудить их в нашем офисе, возможно, у вас тоже будут предложения, которые мы могли бы адаптировать под потребности среднего зрителя, но будьте уверены, что ваши…
Он вытащил из кармана тонкую изящную визитницу; раньше, чем он успел вынуть оттуда визитку, я привстал и бесцеремонно сделал это сам.
– Мы вам перезвоним, – пообещал я, отвлечённо разглядывая логотип продюсерского центра «Импресс». – Август, что там с машиной?
– Что с машиной – не знаю, – пробормотал Август, – а вот у меня двенадцать пропущенных от отца. Телефон стоял на беззвучном!..
В его голосе плескалась лёгкая паника.
– Поздравляю, сынок, ты в телевизоре, – кивнул я. – Помаши ручкой, передай приветы родным.
Договорить мне не дали и на этот раз.
– Блестяще! – пророкотал басовитый голос, и вслед за только отошедшим Валентином перед нами возник полный мужчина с залысиной и бородкой. – Послушайте, это настолько блестящая акция, что я просто не нахожу слов… Спасибо, спасибо вам за вашу борьбу…
Он тоже кинулся пожимать мне руку.
– Акция? – поднял я бровь. – Борьбу?
– Разумеется, – понимающе улыбнулся он. – Такое увидят не все, а только те, кто склонен заглядывать в самую суть. Поедание бургеров в течение нескольких часов, безостановочное, постоянное – как символ прожорливости ненасытного капитализма. И не где-нибудь, а здесь, в «Макдональдсе» – что тоже, конечно, своего рода символ, одна из главных мировых корпораций, ставящих прибыль превыше всего…
– Возможно, вы вглядывались в самую суть уж слишком пристально? – я переглянулся с Августом. Но безумный последователь идей Маркса уже не слышал меня.
