уже стал звать её так, хотя не видел вживую.
Из кухни доносились пьяные мужские голоса, хохот.
Там бухали парень Вики, безработный наркоман Миша Соловьёв, и трое его дружков.
Они познакомились шесть месяцев назад в супермаркете, где работала Виктория.
«Девушка, простите, у меня не хватает всего семь рублей, – жалостливо сказал ей на кассе Миша. – Можно занести? Обещаю, не подведу!»
«Семь рулей? – добрая Вика на собственную беду решила выручить. – Ничего страшного. Я вложу. А вы отдадите, когда сумеете».
«О, спасибо, красавица! – рассыпался в благодарностях Миша. Вика смутилась. – Я занесу!»
Слово он сдержал и зачастил в супермаркет.
Не спорю, симпатичный и весь вроде такой джентльмен: голубоглазый высокий брюнет худощавого телосложения, представившийся свободным художником, которого вот-вот должны пригласить на выставку не то в Питере, не то даже якобы заграницей.
Цветы, конфеты, прогулки по набережной Москвы-реки и беседы об искусстве…
Он наплёл Вике о тяжёлом детстве, лишённых прав родителях, мечтах выбраться из серости и рутины, а на самом деле был не лучше бати алкаша.
Никакие галереи не хотели брать его мазню, отчего он постепенно превращался в Гитлера, домашнего тирана, грозившего покончить с собой или убить Вику, если та его бросит.
Девушка в тысячный раз пожалела, что связалась с ним, но уйти, рассказать кому бы то ни было боялась.
«Всё хорошо, – лгала она родным и друзьям. – У него просто сложный период в жизни. С кем не бывает?»
А Миша продолжал пить и колоться, о чём блондинка узнала далеко не сразу, временами воровать у неё деньги и грезить о славе великого авангардиста.
Как можно любить… эм… такое?
Я человеком его назвать не могу.
Белая и пушистая овечка будто в истории о козлятах оказалась страшным зверем.
Хотя и в этом есть плюсы.
Будь Миша совсем иным, я б не встретил Вику.
– Ну что, братан, когда порадуешь нас новым шедевром? – хохотнул один из пьяных дружков.
– Скоро, – наркоман осушил очередную стопку водки и, поморщившись, закусил солёным огурцом. – Уж её просто обязаны взять на выставку.
– Пикассо, блин! – заржал другой.
Вика встала с кровати и, стерев слёзы ладонями, подошла к окну, за коим на столицу опустилась ночь.
– Господи… Дай мне сил… – прошептала она. – Я так устала…
Утром ей нужно идти на работу, однако из-за шума в квартире и гнетущих мыслей сон не шёл.
Вика прикрыла красные глаза, желая верить, скоро всё закончится.
Павел и другой опер нашего отдела Руслан Гребенюк тем временем вышли из здания полиции.
– Тебя подбросить до метро? – спросил Пашка.
– Давай, – кивнул приятель.
Они сели в салон припаркованного у обочины авто.
– Я рассказывал, что сегодня
