чуть не закашлялся. Воздух внезапно обрел резкий серый привкус золы и пепла.
– Простите, – сказал он, с трудом переведя дух. – Что вы имеете в виду?
– Вы говорили, что все эти книги и фильмы – про тайны, верно?
Тонкие губы девушки едва шевелились, голос был такой тихий, что, пытаясь расслышать студентку, Сэм невольно наклонился вперед. От этого непроизвольного движения его внезапно охватила необъяснимая тревога.
– Да… – начал Сэм.
Студенка не дала ему продолжить:
– Вы говорили, что литература – дело интимное, что писатель всегда вкладывает в свою историю частичку самого себя. Так в чем же ваша тайна?
Сэм молчал.
С последнего ряда выкрикнули:
– Она спрашивает, почему вы пишете ужастики.
Сэм посмотрел туда, откуда шел голос. Узкий луч света уже пересек аудиторию, но пока достиг только средних рядов. Галерка практически терялась во тьме. Угадать, какая из сидящих там бесформенных теней заговорила, было невозможно.
Тонкая струйка дыма скользнула вниз по горлу, между легких, сдавила тело изнутри, заставила Сэма выдохнуть сквозь зубы. Дымная змея свернулась под ребрами и сжала свои кольца еще туже, просунула серую голову в трахею. Задрала морду, ткнулась в верхние доли легких, ища лазейку.
– Почему вы пишете ужастики? – снова громыхнул голос.
Сэм Мак-Гарвер уже не стоял в просторной лекционной аудитории Канзасского университета.
Ему было десять лет, его одежда была запачкана чужой кровью, его лицо освещали яростные отблески неукротимого огня. Жалкий мальчишка, крохотный силуэт на фоне адского пламени.
Теперь уже взрослый, Сэм молча стоял перед студентами, пока не прозвенел звонок, избавив его от вопроса, отвечать на который он не хотел.
Илай Блок в измятом костюме сидел на веранде пивной «Фри Стэйт» с пинтой пива в одной руке и телефоном – в другой. К выпивке он еще толком не притронулся. Сейчас Илай был озабочен двумя задачами: написать помощнику ругательное электронное письмо, использовав минимум знаков, и дождаться своего самого важного клиента, Сэма Мак-Гарвера.
– Господи, хреново же ты выглядишь, – раздался голос.
Илай поднял голову. Сэм. Ну наконец-то.
– Ага, и чувствую себя аналогично. Ненавижу этот город. Уезжай отсюда в Нью-Йорк немедленно.
Сэм слабо улыбнулся:
– Не дождешься.
Илай, как мог, подвинулся на забитой людьми скамье:
– Садись.
– Я сейчас. Схожу возьму пива.
– Бери мое. – Не дожидаясь ответа, Илай сунул Сэму стакан.
Сэм устроился на выделенном ему клочке скамьи. Поднес стакан к губам и двумя большими глотками осушил его наполовину. С потолка веранды, покачиваясь, свисали
