шёл на секунды. Край щита проломился. И долговязый парень закричал от боли. Его руки коснулось открытое пламя.
Не очень удобно в длинной юбке перелезать через загородку. Я запуталась в ткани и едва не рухнула на песчаный пол загона. Чудом удержалась на ногах. И через мгновение встала на место пострадавшего.
– Тея, – это вскрикнула Кора, но я не обернулась. Мой огонь влился в щит, залатав дыру и усиливая общий фон. Некоторое время ничего не менялось. Мы играли в игру, кто кого передавит. Надо было как-то заканчивать.
Лучшая защита – нападение? Где-то я это слышала.
– Дэн, мне нужно всё до предела.
Сказала не веря, что меня послушаются, но Дэн поддержал.
– Парни, дайте всё!
Щит разросся, превращаясь в ревущую огненную стену.
И я, втянув в неё ещё и языки пламени нападавших, ударила по рептилиям.
Ящеры отлетели в центр загона. Зачинщик дальше всех, а сверху на него плюхнулись остальные. Снизу из-под кучи малы неожиданно раздался почти детский скулёж.
– Э, Рыжая, потише, – я не уловила момент, когда в загоне появился магистр Рэйнер, – задача – запечатлеть ящера, а не запечь.
Возмутительно.
– То есть это я пыталась их запечь?
– Не хами.
Он прав, в моём голосе сейчас звучит всё что угодно, кроме почтительности.
– Вы подвергли опасности учеников.
– Что-то не замечаю, чтобы кто-то пострадал, кроме бедных маленьких ящерок.
Он что издевается? Я открываю рот и захлопываю его. Что я могу сказать? Что у долговязого обожжена рука. Но сам-то он почему молчит? Или сказать, что только благодаря мне не пострадали все? Похоже на хвастовство.
– Вот именно, – отвечает магистр на невысказанную мысль, – иди сюда, Рыжая.
– Я не Рыжая.
– Детка, я хорошо различаю цвета. Ты точно не брюнетка. Подойди.
Сдерживаю порыв объяснить, что я и не детка. Иначе перепалка будет продолжаться до бесконечности. А вряд ли принято возражать учителям.
Клубок ящеров уже распутался. Четверо отбежали, на месте остался только обиженный задира. Странно, вроде они все на одно лицо, а я точно знаю, что это именно задира, и каждой клеточкой чувствую его, нет её, боль. Малышке плохо, она хотела поиграть, а теперь болит ушибленная лапа.
Чешу ей надбровные дуги и чувствую, как удовольствие вытесняет обиду. Ты теперь меня не бросишь? Это я думаю или моя Рокси? Теперь я знаю, как её зовут.
– Ну ты даёшь, Рыжая, – в голосе магистра слышатся одобрение и толика восхищения.
Я прихожу в себя. Все те, кто держал со мной щит до последнего, распределились по загону. Каждый со своим ящером. На лицах парней отстраненность и восторг. Они так же, как и я, общаются со своими подопечными. Только долговязый, баюкающий обожжённую руку, выбрался наружу. Рядом с ним – маг-целитель. Судя по тому, что в его глазах только
