Былой очаг, что теплился лучиной внутри, мог погаснуть в любое мгновение ока. Парочка скромно укрылась в кладовой вдалеке от чужих глаз.
Проём ещё уже, чем сам коридор, выводил постепенно к маленькой комнатке, в конце которой и совершалась любовная утеха. Два отсека с низкими потолками; обшарпанным, деревянным полом; тусклым освещением и спёртым воздухом. Словно первое предостережение, прежде чем спуститься в катакомбы. Нас всех троих разделяет пару десятков шагов. Каждый из них даётся невыносимо трудно… особенно попадая в такт стенаний. Это не простое причмокивание и поцелуйчики. Нет. Здесь таилось гораздо большее. Свершалось как по мне, самое сокровенное. Акт взаимной любви. Мне хотелось сблевать… а потом… умереть…
Первое, что я увидел – тёмно-вишнёвый, кораллово-бордовый пиджачок. Её пиджачок. Он валялся практически под ногами на стыке крохотной подсобки и дверного проёма, свисая краешком ткани с плоской деревяшки. Подобие старой, замшелой скамейки, смотрелось максимально убого в сравнении с опрятной вещицей, однако настоящая проблема крылась в другом… Запах. Её чрезмерная вонь от насыщенной концентрации ярких, модных духов, подливала масла в огонь душевной раны… Небольшая, входная комнатка. Буквально 2х2 метра, но от неё разило так, что было не продохнуть. Кругом мелкая рухлядь для уборки и самый отвратительный в жизни проём. Остаётся заглянуть за угол и всё, конец. Меньше всего мне хотелось застать их совокупляющихся вдвоём, но… Я презирал своё искажённое любопытство… Обязательно нужно отметить кончину лично самому.
Они сидели вместе среди каких-то там кресел, расставленных по рядам как в актовом зале. Ну как вместе… Она сидела на его коленях верхом, словно прожжённая наездница… И что самое противное – ей нравилось. Нравилось, как он дотрагиваться. Шепчет ей на ушко. Целует, обнимает… Я… Я просто… Я… Ничего… Я тысячу раз хотел умереть. Сгинуть в недалёкой канаве, чтобы меня нигде не нашли. Забыли… Вычеркнули из памяти… Мне было… больно… Очень больно… Больно, наверное, не из-за того, что самый конченый имбецил лапает свою девушку, а скорее боль… о другом… Какой же я был дебил…
Гиль с лёгкостью пробежался по самым горячим местам, начиная от искусительных губ, заканчивая нырянием головой в лифчик, разжигая подобными действиями порочную страсть. Да, на ней остался единственный бюстгальтер, с наполовину спущенными бретельками, готовыми сорваться по одному лишь щелчку хозяина… И юбка. Коротенькая такая, чтобы завернуть туда последние ошмётки своей гордости и целомудрия… Бум-Бум… Бум-Бум… Бум… Бум…… Бум……… Сердце поймали в кулак и ненавистно сжали что есть мочи. Лучше бы я тотчас же ослеп… и следом… сдох…
Подобное самоистязание, вызвало непреднамеренную рвоту, звук, который нельзя так просто заглушить. Из меня полилось как из рога изобилия. Рванул что есть мочи, наутёк. Ладошка, приложенная ко рту, ни капли не помогала. По стенкам и полу плескались остатки слюны и желудочного сока… Единственное, что я помню
