и ждёт…
Нет ничего удивительного, что она как мать, пытается направить в нужное русло сына. Это многого стоит. Правда. Не дать скатиться до уровня своего мужа, уже звучит как героический поступок. Вот… нет деспота в доме и всё хорошо. И любящий, и сочувствующий, и понимающий. Как будто проявление истинных чувств в семье под большим запретом. Немного уделённого времени, прививает добро, однако, как только вон за порог – мировоззрение тут же резко меняется. Опять прежний Гиль… Так-то он при мне ещё хоть как-то… старается. Пытается, по крайней мере, держать свои дурные привычки. Как бы он порой филигранно ни наигрывал гримасу, я всё же краем глаза замечаю, как ему некомфортно. Скучно. Как его вокруг всё нервирует и бесит. Едва ли вокруг собирается знакомая толпа, снова возвращается задор и веселье. Тут же вылезает эта отвратительная личина сорванца. В самом худшем её проявлении. Иногда просто… гадко себя ведёт. Иногда сносно. Иногда, просто стыдно за него. Самое худшее, когда страшно. Когда он готов человека убить ни за что…
Ещё немного слов касательно его мамы… Очень жалко мне её. Этот взгляд изнурённой домработницы немного… огорчает меня. Она стоит гораздо большего, чем бесконечное мытьё полов и готовка еды. Жертвовать приходится не многим, но свои мечты и желания, где-то точно валяются на пыльной полке. Главное не это. Главное – она почему-то не боялась это скрывать, а преподносила с иронией в открытую, даже перед такими незнакомцами как я… Не знаю, честно говоря, как бы сама поступила на её месте… Быть намертво загнанной в золотой клетке, звучит и правда не очень. Жизнь не загублена, но бесконечные ограничения её точно портят. «Парочка упущенных идей не самое главное». Так говорила она. Не до конца, всегда проглатывая финальную часть предложения. Ради кого? Ради… чего? Отчасти… понятно, но стоит ли при этом истязать… себя… Я вот… прямо чувствую, с какой неприязнью и непреодолимой болью, спокойно разговаривает со мной человек. Даже так милая улыбка, всегда остаётся при ней. Одного вида вполне достаточно, чтобы убедиться, какая она замечательная. Терпеливая… Муж же её взялся, не пойми откуда… Очередной вылез из табакерки чёрт.
Я не хочу много говорить о нём. Тем более плохого. Нет никакого желания вспоминать каков он… Я мало на самом деле знала их семью, чтобы рассуждать насколько этот мужчина правильно или неправильно себя ведёт. Мы виделись всего пару раз за вечер и больше никогда. Мне надо сказать, с лихвой этой дичи хватило. Очень странный местами взгляд… Где-то строгий. Местами холодный и понурый. Беспричастный… В некоторых местах более чуждый в моментах проявления ласки и любви… Очевидно злобный и очень сердитый, когда сын неизвестную никому девку, с грязной улицы в чистый дом приволок. А-а-а-а-х… Боже… Это выражение лица… Оборванная проходимка с унылой рожей. «Какого простите… фига ты сюда пришла?». Маленькая сиротка с протянутой рукой. Не иначе. Руку может и отбить, но куда мрачнее, отвратительнее и хуже, если потащит внутрь
