я рассчитывала первым делом завалиться на кухню и согреть чаю, зеленого, с молоком, Демьян там еще купил шоколадку, я видела.
Но в одном с ним помещении мне душно и воздуха не хватает, его тяжелая энергетика пожирает весь кислород.
– В чем дело, Алина, – он шагнул ко мне, задев пакет, и оттуда выкатилось на паркет зеленое яблоко.
За дверью ванной шумит вода. И Лара во весь голос напевает какую-то идиотскую песню.
Я стою.
Руки Демьяна коснулись воротника моей куртки. И он медленно, словно на стриптизе, стянул ее с моих плеч.
Вздрогнула.
– Ты же сказала, что не боишься меня, – его голос низкий, хриплый, по чувствам ударил, словно по клавишам и запустил по телу мурашки, его запах морозный, с мятой, под кожу забрался, как парализующий газ.
– Я и не боюсь, – подтвердила и чуть назад завела руки, он снял с меня куртку и бросил ее нам под ноги.
– На меня посмотри.
Это не приказ даже, ведь приказа и ослушаться можно, это гипноз, мощный и черный, и я подняла глаза.
Запрокинула голову.
– Сказать мне ничего не хочешь? – его взгляд неотрывный, не в глаза, а глубже сразу, минуя тело, он сканирует душу.
– По поводу? – облизнула пересохшие губы.
– На счет той подворотни.
И моей помощи.
– Спасибо. Я уже сказала.
– Слышал. Но я жду другое, Алина, – он шагнул ближе.
В подъезде гудит лифт. На кухне холодильник. В ванной шумит вода, поет Лара.
Я не понимаю, чего он от меня хочет.
Отступила назад, он шагнул ближе. Попятилась еще, и он тоже придвинулся. Еще один короткий шаг, и я уперлась лопатками в стену, тонкой футболкой повозила по шершавой мраморной крошке и замерла.
Его ладонь тут же впечаталась в стену возле моей головы, а за ней и вторая. Он навис надо мной, к моему лицу склонился.
– Как можно быть такой глупой, Алина, – он усмехнулся, и на миг показались ровные белые зубы. – Отцу твоему я ничего не сказал. И "Спасибо" – меня не устраивает.
Эта краткая улыбка, приправленная легкой издевкой – она просто неотразима.
А он словно не знает этого, так редко, так скупо улыбается.
– Чего ты хочешь?
Спросила. И уже сама поняла, по его лицу, я помню этот голодный блеск в его взгляде, я узнала его и влажными ладонями вцепилась в край футболки.
– Я хочу тебя, – выдохнул он.
Всего три простых слова, и у меня пропал голос, и внутри вихрь поднялся, из паники и стыда, ведь я стою, прижавшись к стене, на это мужчину смотрю и не могу отвести глаза.
– Что не так, Алина? – его ладонь опустилась ниже, пальцы задевают мое плечо.
Меня колотит, будто я на морозе голая, инстинктивно сжимаюсь, как от лютой метели от него.
– Отойди, – просипела.
– Громче, – он наклонился к моим губам.
– Демьян, отойди, –
