ты какая-то задумчивая в последнее время. Что-то случилось? – спросила мама, отложив гренку и взяв печенье. Она макнула краешек и откусила.
– Нет, ничего. Так… – начала Йона, и не придумав, как закончить фразу, замолчала.
– Случаем, не влюбилась? – сказала мама, пристально взглянув на нее, потом улыбнулась, прищурив глаза.
– Нет, что ты! – громко и резко запротестовала Йона, понимая, что своей реакцией выдает себя с головой. Маму не проведешь.
Мама поглядела на нее искоса и как-будто свысока, но ничего не сказала. Сделала вид, что поверила, но выражение ее лица прямо кричало Йоне, что она догадалась. Или уже все знает.
Над головой бабахнуло – настолько сильно, что и Йона, и Вера вздрогнули.
– Ну ничего себе, – произнесла мама, взглянув наверх.
«Сейчас или никогда!» – подумала Йона.
Она напряглась, вытянулась, готовая произнести речь. Мама отхлебнула из кружки и поймала взгляд дочери.
– Что? – Вера какое-то время ожидала ответа, потом посмотрела на себя, на свою светлую рубашку в желтую полоску. – Что-то со мной? На мне?
– Нет, не на тебе, – дрожащим голосом ответила Йона. – Я просто хотела спросить.
– Спрашивай. Я вся внимание.
Вера поставила кружку, прикрыла ее ладонями, и замерла, ожидая вопроса Йоны.
– Горячо, – произнесла Вера и убрала ладони с кружки. Теперь она просто обхватила ее пальцами. Подушечкой указательного пальца правой руки начала отстукивать едва заметный ритм по кружке.
– За что папа полюбил тебя? – спросила Йона, так и не решившись сказать то, что хотела. Подумала начать издалека, с близкой темы.
– Я же уже рассказывала, – сказала Вера с интонацией, в которой читалось нежелание по-новой бередить свою память.
– Нет, мама, я про папу спрашиваю. Почему он тебя полюбил, а не ты его?
Вера непроизвольно потянулась к носу, погладила. Задумчиво поглядела на Йону.
– А я не рассказывала?
– Нет.
Вера дважды потерла пальцем левый глаз.
– Честно говоря… Ну да, как я могла об этом рассказывать, если Эван сам никогда не говорил, за что…
Взгляд мамы стал далеким и грустным, она опустила глаза, пальцами левой руки начала потирать правую ладонь. За окном снова сильно ударило, засверкали огни, но мама в этот раз не обратила никакого внимания.
– Хотя… – произнесла Вера. – Он сказал мне однажды, что его поразили мои глаза, когда он первый раз меня увидел… В них не было ни страха, ни заискивания. Он сказал, что его поразило то, что он впервые видел человека, который выглядит естественно, таким, какой он есть, когда на него не давят обстоятельства, тревога, нет желания понравиться…
Вера замолкла, потом усмехнулась.
– Почему ему так показалось? Знала бы ты, сколько страха и тревоги во мне тогда было на самом деле. Видимо, я была очень отчаянной, что выглядела настолько отважной.
Вера
