сердце забилось в моей груди, как птица в клетке от зловещей фигуры, но чем ближе мужчина приближался, тем больше приходило узнавание, пока я не увидела его лицо.
– Демьян, – выдохнула я. – Ты?
Глава 2
ДЕМЬЯН
К ней не пускали весь день. А когда я растолкал врачей и рванул по коридору – меня скрутили санитары.
Вкололи успокоительное.
Они бы со мной не справились, не будь я так слаб.
Но у меня даже резервный запас сил закончился, все ушло на то, чтобы спасти ее, не дать утонуть.
Она бы не умерла, я бы не позволил, скорее река бы высохла.
Шагнул в палату.
В окно падает свет фонарей, желтоватая полоса по постели слабой краской, и Алину не видно почти. Узкое лицо. Темные волосы по подушке разбросаны. Под одеялом хрупкое тело.
Сглотнул.
Шагнул ближе.
Моя девочка.
Чтобы выжить в воде нужно сбросить лишнюю одежду. Открыть окно, и выбираться, но сначала вытолкнуть ее – ту, за которую я сам бы умер.
И если бы не моя физическая подготовка мы бы вдвоем отправились кормить рыб.
– Демьян? – какой тихий голос, шелест.
Помню берег, и ее синее лицо, и как воду из ее легких выталкивал помню, и как по щеке ее ударил, когда не мог пульс нащупать.
А после сбежались люди.
– Как ты? – спросил хрипло и остановился. Ближе подойти не решился, оробел. Если прогонит – уйду, перетерплю, дождусь, когда местные лекари поставят ее на ноги.
Она молчит, разглядывает меня блестящими глазами, а я стою, жду приговора.
Кожу жжет под узкой футболкой, почесать хочется. Скоро появятся волдыри, но мне плевать на рубцы, она не полюбила меня раньше, а теперь не шрамы ее оттолкнут.
Я сам ее отталкиваю, такой, какой есть.
– Где папа, Демьян? – она попыталась привстать, и я дернулся к ней.
– Лежи, не вставай, Алина, – дотронулся до края одеяла, неловко подтянул выше. – Потом поговорим. Обо всем. Сейчас нужно лечиться.
– Ко мне полиция приходила, выясняли, – она кашлянула, – сказали, что дом сгорел. Я не понимаю.
– А ты не помнишь? – спросил.
И замер.
В коридоре зашуршала по полу тапками медсестра, снаружи, с улицы, в тишине раздался шум двигателя.
Секунда бесконечно длилась, я взглядом вцепился в покрасневшее лицо Алины.
Мы оба красные, как из бани.
– Нет. Ничего не помню. Холодную воду. А до этого универ. Господи, – она поморщилась, коснулась виска, – голова кружится. Что-то с папой случилось. С домом. А Лара как же?
Показалось, что я ослышался.
Засыпал, и мертвецом был внутри, тем, кто на кон поставил всё и проиграл.
А проснулся и увидел – сам дьявол за меня, и он дает мне отсрочку.
– Совсем ничего не помнишь? – присел на
