было ни друзей, ни партнера. Он пугал родителей. Вероятно, часто сталкивался с отказом, потому что смотрел на мир как-то неправильно, и люди это замечали. Когда Лаки не дал ему работу, уже имеющийся защитный механизм помножился на мнимую обиду.
– И что двигало этим чувством вседозволенности?
– Он считал себя лучше других. Очевидно.
Попеску снял рыбацкую шляпу: его волосы, разделенные пробором над правым ухом, и седая козлиная бородка напомнили Эмили о футбольных тренерах, боксерских залах и вазэктомиях. Она предположила, что он отрастил бородку после ухода из полиции.
– Генри испытывал немалые трудности всякий раз, когда его вере в собственную исключительность бросали вызов. Но почему после отказа в «У Лаки» его жестокость настолько зашкалила?
– До попыток устроиться на работу в кафе Генри был его постоянным посетителем. Это был знакомый ему мир, который он осознанно выбрал, но который не хотел его принять. Возможно, Генри считал кафе вторым домом. И ответил на отказ невероятной жестокостью. Он не смог получить то, что было у них, у работников и посетителей, поэтому отнял их жизни.
– Что Лаки думает об этой интерпретации?
– Спросите у него. И спросите мать Генри.
– Я хочу взять у нее интервью. У вас есть номер телефона?
– Не делюсь контактными данными с прессой. Такое у меня правило.
Попеску помахал проходившей мимо босоногой парочке. Эмили спросила, живет ли он в Куджи, и Попеску ответил, что до прошлого года жил в доме на холме, но оставил семейный очаг и теперь обитает в нескольких районах отсюда.
– Полагаю, с Лаки вы уже встречались? Нынче он на мели.
– Как же это произошло?
– Когда он продал франшизу в семидесятых, он был в долгах. Наверняка довел бизнес до ручки. Тогда ему оставили единственный ресторан. После бойни у Лаки развилась страсть к азартным играм, и он все потерял.
– Он не упоминал азартные игры.
– Вот вам совет: Лаки не заслуживает доверия, он не расскажет всей истории. Я успел его немного узнать.
– Он планирует вернуться в бизнес.
– Лаки хочет начать жизнь заново? Не удивлен. Реальность для него слишком тесна. Но дело обернется полной катастрофой. Он типичный Дон Кихот.
– Он сказал, что вы недавно ему звонили. Вы друзья?
– Не друзья. Но он, похоже, был рад поговорить. Я набрал и Софию, она особо не распространялась.
– Зачем вы им звонили?
– В работе возникают моменты, которые вызывают интерес. Безвредный, не навязчивый. Обидно, когда люди путают доброту и чудаковатость.
– Нет, Лаки за вас ручался.
– Знаете, я и сам подумывал написать о Третьем апреля, но пришлось бы брать отгулы на работе. Создание книги – труд, который стоит денег. А мне еще за два дома расплачиваться. И я никогда ничего
