промежутке между явью и сном ей грезились яркие картины, наполненные запахами и звуками. Она видела место, в котором хотела бы оказаться сейчас больше всего на свете.
Лёжа на горячем песке, Катя перебирала в руках маленькие цветные стёклышки, обточенные прибоем, и жмурилась, когда волна накатывала и с шумом плескалась у её ног.
Они, наконец, были вместе, и Он смотрел на неё с такой любовью и нежностью, что у Кати по спине бегали мурашки.
Ироничная и вместе с тем немного нахальная улыбка, которая так нравилась Кате, не сходила с лица любимого, пока он рассказывал ей всё, что произошло с ним за эти дни.
Он сидел совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки и Катя ощущала жар его тела. Она видела загорелые сильные руки и шею, на которой висел подаренный ею кулон. Но почему-то никак не могла разглядеть его лица.
Как она ни старалась, лицо, освещённое ярким светом, ускользало от неё.
Меняло форму и черты.
Плавилось и темнело.
С каждой секундой оно всё больше уходило куда-то вниз, во тьму. Будто ослеплявшее его солнце вдруг стало чёрным.
И вот уже Он – это вовсе не он. А кто-то совсем другой.
Чужой.
Темнота чернилами разлилась в его остановившихся глазах и заполнила их до краёв.
Он заговорил низким вкрадчивым голосом на незнакомом языке, и Катя почувствовала, какая невероятная сила от него исходит. Не в силах противиться этой силе она проваливалась в сон всё глубже и глубже, на самое дно бездны, откуда Он смотрел на неё мягкими, выпуклыми угольно-чёрными глазами и одними губами звал по имени.
А потом вдруг взял за запястье и с силой дёрнул вниз.
Катя вздрогнула, распахнула глаза и услышала в ушах стук собственного сердца.
***
Сначала она почувствовала, что в доме стоит нестерпимая жара.
Потом ощутила в воздухе едкий запах гари, увидела сизый дым под потолком и в этот же момент в другой комнате вскрикнула мама. Что-то металлическое грохнулось, покатилось и Катя услышала приглушённые, но очень эмоциональные ругательства.
Она соскочила с постели и со всех ног побежала на помощь.
Выяснилось, что мама, ранняя птаха, растопила печь и села медитировать на домотканый коврик, поставив перед этим турку на металлическую плиту. Кофе с корицей на раскалившейся печке, естественно, начал убегать, и, когда мама вышла из асаны, волшебный утренний напиток уже шипел на плите, заполняя дом удушливым дымом. Мама побежала его снимать и перевернула металлическое ведро, разлив почти всю питьевую воду, которая была в доме.
Она с извиняющимся видом смотрела на Катю.
– Я тебе поспать не даю, да? Хочешь бутерброд сделаю? – засуетилась она вокруг стола.
Катя прыснула от смеха. Мама с её трогательной неуклюжестью была иногда такой забавной.
– Представляешь, хотела купить деревенского молока
