Валтерс Сильшс).
Впрочем, Riga Pride 2005, прошедший сто лет спустя после демонстрации революционных рабочих на набережной, тоже был мероприятием идеологическим и вызывающим. Правда, рабочих 13 января 1905‑го расстреляли (погибли 70 человек), а геев в июле 2005‑го только закидали яйцами; но я в данном случае вообще о другом. О том, почему революционные бури конца XX века пощадили многие советские монументы в честь революционных бурь его начала.
Дело в том, что борьба с царизмом по-прежнему считается в Латвии делом правильным – только трактуется не в классовом, как когда-то, а в национальном ключе. В конце концов, череда революций в России закончилась советской властью, а в Латвии – независимостью. И те же самые латышские стрелковые части были сформированы изначально вовсе не для охраны Ленина и подавления контрреволюции, а для обороны родных земель от наступавших немцев. И формировали их именно по национальному принципу – слово «латыш» стало звучать идеологическим определением лишь после октября 17‑го.
Создавать же эти пехотные части начали в 1914‑м – на добровольной основе из говорящих по-латышски жителей западных губерний. В 1915‑м немцы предприняли большое наступление на Курляндию, что вызвало резкий приток добровольцев – тем более что вести и командование, и документацию в латышских частях было разрешено по-латышски.
Сражались латыши упорно и самоотверженно – под уже упоминавшимся Икшкиле на Даугаве есть «Остров смерти» (Nāves sala), на котором в 1916‑м шли жесточайшие бои. В 1924‑м здесь открыли мемориал, устоявший до наших дней. Другое место боевой славы стрелков – «Пулеметная горка» (Ložmetējkalns), в районе Елгавы (Валгундская волость, хутор Мангали). Здесь, где в декабре 1916 – январе 1917‑го латышские части потеряли больше трети своего состава, теперь – «Музей Рождественских боев» с реконструкциями блиндажей и окопов.
К 1917 году в распропагандированной и не желавшей воевать русской армии латышские стрелки оставались одними из немногих дисциплинированных и боеспособных подразделений. Поскольку многие из них в революционную пору приняли сторону большевиков, те использовали их для самых ответственных дел – латыши принимали участие в событиях октября 1917‑го, формировали отдельную сводную роту, охранявшую Совнарком и лично его председателя, активно подавляли контрреволюционные выступления.
Во время Гражданской войны латышские стрелки воевали и за красных, и за белых – хотя красные стрелки были более многочисленны, более успешны в боях, а многие латыши, служившие в РККА и ЧК, сделали впечатляющие карьеры. Первым комендантом Соловецкого лагеря и первым начальником ГУЛАГа стал бывший латышский стрелок Теодор Эйхманс. Поэтому когда нынешние латышские националисты принимаются в очередной раз подсчитывать ущерб, нанесенный стране советской «оккупацией», некоторые русские правые в полемическом задоре отвечают: да если б не латыши, в России не было бы ни большевиков, ни Гражданской войны, ни репрессий.
Те
