но, похоже, родила, по крайней мере, одного ребенка. Может быть полезна для любых программ размножения.
– Отпустите меня! – женщина попыталась освободиться от двух мужчин, но безрезультатно.
Ведущий подошел к ней.
– Сила ее тела, по-видимому, невелика, так что вы не добьетесь от нее особого физического труда, но она привлекательна, – он схватил ее за подбородок и поднял лицо так, чтобы мы увидели. Ее длинные темные волосы, словно занавес, ниспадали по спине. Затем он схватил верх ее платья и разорвал его посередине. Оба мужчины сняли остатки одежды, держа ее за руки, когда она попыталась прикрыть обнаженную грудь.
– У нее красивый бюст, – продолжил аукционист. – Так что она будет хороша для постели или еды. Или, возможно, понравится вам и в том, и в другом.
У Энтони едва ли не текли слюнки, но он сохранял спокойствие, когда другие начали делать свои ставки.
– Двести, – выкрикнул мужчина.
– Триста.
Торги набрали темп, а после стали замедляться. Аукционист крикнул:
– Я слышал, тысяча двести? Тысяча двести раз, тысяча…
– Тысяча триста, – сказал Энтони, лучась самодовольством.
– Четыреста, – раздался голос позади нас. Это был Рэйвен.
Энтони открыл рот, чтобы продолжить торги, но я схватил его за руку и предупреждающе сжал.
– Хватит, – процедил я.
Его взгляд стал яростным, и он открыл рот, чтобы бросить мне вызов, но что-то в выражении моего лица, должно быть, остановило его, потому что он тяжело сглотнул и кивнул.
– Что ж, ладно. Я уж было подумал, что мы разделим с ней долгое путешествие домой.
Он понятия не имел, что такое долгое путешествие.
– До отхода всего два дня, Энтони. И мы не должны трогать самок, пока их не востребуют после завершения Игрищ Жатвы.
Его бровь поднялась.
– Игрища Жатвы еще не начались.
– Как тебе хорошо известно, это лишь формальность. Женщин не трогать. Ясно? – я сверлил его взглядом, пока он не отвел глаза.
– Зануда.
Наш разговор о его попытке нецелевого использования королевских средств подождет, пока мы не окажемся на корабле, вдали от лишних ушей.
Ведущий передал Дэйзи, затем вывел следующую женщину. Ее звали Бекки, и она была парикмахером.
– Амелия говорила, нам нужен кто-то, кто сможет делать прически другим девочкам, – задумчиво произнес Энтони. – Особенно в свете приближающихся Игрищ Жатвы. Эта будет полезна.
Я отвел взгляд, мне уже наскучил этот разговор и необъяснимо раздражало название того, что когда-то называлось просто Тестированием. Если королевство процветало, ежегодные Игрища Жатвы были самыми масштабными из всех. Очередная издевка над людьми, словно у женщины, борющейся за место в нашем мире, был хоть какой-то шанс на истинную свободу.
Энтони сделал ставку на Бекки и заполучил
