еще, еще, еще, чтоб не останавливался, чтоб не прекращал это…
Я не знаю, сколько проходит времени, он словно машина неутомимая, чувствуется, что ему тоже все это дико нравится. Он бормочет, какая я классная, маленькая и нежная, настоящая Снегурка, светленькая снежинка, а мне каждое его слово – словно маленькая сладкая смерть от удовольствия. И голос его, такой хриплый, такой низкий, и запах его, перемешанный с запахом секса, это все – чистый незамутненный приход от кайфа.
И я плавлюсь, умираю и возрождаюсь заново. И так снова и снова.
А когда он ускоряется, неожиданно, но так же, как и до этого, тяжеловесно и сильно, я взрываюсь.
И, кажется, кричу. Потому что выдерживать это все больше не в силах.
Он следует за мной, выдыхает в висок, поворачивает меня к себе за подбородок, жадно и долго целует, окончательно этой сладкой лаской утаскивая в проспать.
Мы так и засыпаем, обнявшись, в это чудесное новогоднее утро. Он только чуть смещается, чтоб дать мне возможность дышать.
Я, сладко уставшая, вымотанная, измученная долгим сексом. И он, абсолютно довольный.
Просыпаюсь примерно через пару часиков, и несколько секунд не могу толком разлепить ресницы, настолько ярок отраженный от снега солнечный свет, льющийся из окон.
В этот раз, без размышлений и всяких нежностей, соскальзываю с кровати и практически ползком двигаюсь на поиски кабинета.
К счастью, схему я помню хорошо, кабинет нахожу сразу.
Там переодеваюсь в свое шмотье, прихватываю рюкзак, вытираю все поверхности, до которых могла дотронуться и, особенно тщательно, стол, помнящий творящийся на нем ночной новогодний разврат.
Оставляю все побрякушки. Практически с ненавистью, с клоком волос выдираю проклятую корону.
И ухожу тем же путем, что и пришла. Через гараж.
Радуясь тому, что Виктор еще с ночи поднял обратно роллставни. А еще тому, что так легко отделалась.
Я не жалею ни о чем. Ни о случившемся сексе, о таком грех жалеть, вспоминать надо , наоборот, по праздникам.
Ни о том, что не взяла ничего из его дома, хотя именно за этим и шла, и теперь Ванька , который навел меня на этот дом с единственной задачей, взять флешки из сейфа в кабинете, будет орать и предъявлять.
Этот придурок может делать, что угодно, потому что, несмотря на мою недалекость и дурную веру в детдомовское братство, я все же имею инстинкт самосохранения. И кое-какие мозги.
И брать что-либо в доме человека из Конторы…
Нет уж.
Ванька меня подставил, скот, не сказал, к кому я иду.
Виктор был более откровенен. Я не успела толком разглядеть его должность, но вот звание подполковника ФСБ прочла четко в небрежно раскрытых корочках.
Он их мне показал после того, как трахнул на столе в кабинете. И перед тем, как унес дальше трахать в спальню.
Так что, хорошо, что выбралась,
