этом я тоже сомневаюсь – Ленро был не из тех, кто стал бы это скрывать.
И всё же нечто гомосексуальное в их отношениях с Саидом было – не в плане постели, хотя Саид никогда не был женат и с женщинами замечен не был, но нет… в другом смысле.
Ленро бы высмеял меня за такую аналогию, но здесь она будет кстати – как вы можете помнить из мемуаров, он очень любил античный мир, Рим и Грецию. Не сомневайтесь, он лгал и видоизменял правду по своему усмотрению, но тут, в вопросе любви к античности, свидетельствую, он был абсолютно честен.
Он обожал этот древний мир. Думаю, дело здесь в том, что сведения об античных Риме и Греции до нас дошли в большей степени через литературные произведения: мы знаем Грецию по Гомеру, Ксенофонту, Аристотелю, Фукидиду и Аристофану, мы знаем Рим по Полибию, Титу Ливию, Диодору, Светонию, Тациту и Петронию Арбитру.
Недостаток сведений и неизбежная мифологизация, искажения, порой осознанные, пропагандистские, а порой неожиданные, стилистические, художественные, родившиеся из очарования героев (вспомните Плутарха), – всё это нравилось Ленро. Никакой скуки, мелочности, свойственных истории нового времени, – с обилием источников, статистикой, документами. Только Личности с большой буквы, только красивые истории, только чистая трагедия – вот это Ленро обожал… И вот, я вспоминаю, что древние греки считали, что настоящей глубины отношения возможны только между мужчинами. Женщине не понять, что чувствуют друзья-воины, идущие вместе сражаться. Женщина не может разделить тонкой интеллектуальной игры, которую ведут между собой эстеты и поэты, разделяя не только мысли, но и ложе. Женщина не будет частью тех отношений высшей интимности, возникающей между юным красавцем и наставником – отчасти поклонником, отчасти учителем.
Мне кажется, нечто подобное в своём сексизме разделял (или хотел разделять) Ленро – «чистое» чувство к себе подобному: не физическое влечение, а некую духовную связь. Ленро всегда чувствовал себя особенным – и родственную душу ему трудно было найти даже среди особей своего пола, что и говорить про чужой.
Наверное, я зря сказала «гомосексуальность».
Никакой любовью, гомосексуальной или нет, между Саидом и Ленро и не пахло. У Ленро вообще были напряжённые отношения с человеческой эмпатией, не говоря уже о любви, а свои страсти он всегда держал при себе. Но я не думаю, что их отношения с Саидом можно описать обычной «дружбой».
Меня на эту мысль навёл, как ни странно, сам Ленро – когда я читала его мемуары, те части, которые посвящены Энсону Карту и, да, это правда, моему отцу – Уинстону Уэллсу. И там, и там у Ленро проскальзывают гомосексуальные намёки – его восхищение моим отцом, его фигурой, даже телом, восхищение, которое граничит с обожанием… Он говорит, что «генерал Уэллс» был единственным человеком, кого он уважал и кому по-настоящему был верен, – врёт, конечно, но себя не обманешь. Он специально кривляется, преувеличивает, расписывая, какой генерал Уэллс красивый, мужественный и волевой мужчина,
