была женщина, – кивнула Лоттар и вернулась к газетам. – Что же было не так с Леманнами?
– Вы узнали, кто прислал мне похоронный венок? – перебил ее Кристиан.
– Загадочная дама в густой вуали. Венок был куплен в похоронной конторе «Роскошное прощание» – если вас это утешит, то там весьма дорого. Ваш недоброжелатель на вас не экономит. О том, что я перешла к вам на службу, знают только дети господина Гё и ваши служащие. Но наследники об этом были уведомлены еще в субботу, а здесь я была представлена лишь этим утром.
– Как вы уведомили Гё?
– Написала Корблу, мы с ним в некотором роде приятельствуем. Среди тех, кто на вас работает, сегодня днем никто не покидал компанию. Катарина, Дитмар Лонге и Конрад Браун отправляли с поручениями посыльных. Катарина покупала цветы и драгоценности для госпожи Адель, у нее сегодня премьера в театре. Лонге и Браун передавали ежедневные распоряжения в лавки и магазины. Все посыльные найдены и расспрошены. Все они отрицают, что были какие-то записки сверх того, что я назвала.
– Вы многое успели, госпожа Лоттар, – признал Кристиан.
– Это Ганс, – она махнула рукой в сторону телохранителя, – у него великий дар убеждения. Люди всегда отвечают на его вопросы.
– За что старик Гё вышвырнул его из дома?
Лоттар снова на него посмотрела.
Казалось, она раздумывала над ответом.
– За то, – ответила она неспешно, – что Ганс поднял руку на старшего сына господина Гё, Колмана.
– Даже так?
Кристиан оглянулся на телохранителя. С таким видом, будто разговор его вообще не касался, он разглядывал портрет Берты на стене.
– Ганс очень предан мне, – пояснила Лоттар, – он с трудом переносит, когда меня обижают.
– В таком случае вам повезло. Преданность в наше время дорого стоит, – нейтрально проговорил Кристиан, а Лоттар воскликнула:
– О, вот оно! Госпожа Саттон обвинила Леманнов в том, что их пряности ненадлежащего качества. Якобы это испортило ее прием.
Лоттар проворно и без всякого смущения выдрала нужную ей страницу, сграбастала кипу газет в охапку и встала.
– Если я вам больше не нужна сегодня… – начала она, и тут в приемную вбежал какой-то мальчик в наряде театрального служащего.
– Господин Эрре, – воскликнул он, – скандал! Госпожа Адель отказывается выходить на сцену.
Кристиан взглянул на часы – шесть с четвертью. До начала спектакля оставалось меньше часа.
– С чего бы вдруг ей отказываться?
– Мы ставим «Фабиану», – выпалил мальчик, – в последнем акте героиня появляется простоволосой, босой и в ночной рубашке. Но госпожа Адель не желает представать перед зрителями без прически, платья и туфель.
– Никто не ходит топиться в туфлях и прическе, – вдруг заявил Ганс. Это было впервые, когда он заговорил. Кристиан смерил телохранителя внимательным взглядом – ничто
