куда острей и вытянутей к небесам, чем ее знаменитые египетские сестры, но высотой и общей массой, конечно, гораздо скромнее. И все же пирамида торчала выше всех деревьев рощи. «Геодезическая вышка?..» – посомневался Чанов и решил, что нет. Он обнаружил на поляне дощатый тротуар, который упирался в серую алюминиевую дверцу – вход в пирамиду. Дверь украшали только замочная скважина и совсем небольшая, аккуратная, под мутным стеклышком табличка: «Объект открыт с 11.00 до 16.00. Просьба соблюдать тишину и чистоту». Чанов надавил на дверцу, и она спокойно, без малейшего сопротивления или скрипа, отворилась. Объект был безлюден и чист. В самом центре, на цементном полу, стояло четыре пластмассовых стула спинками друг к другу. Треугольные стены смыкались в точку где-то очень высоко. Никакого искусственного освещения не было, рассеянный свет проникал сквозь составлявшие однообразный узор клапаны-щели под деревянными дощечками-чешуйками, покрывавшими всю пирамиду. Чанов сел на стул и практически сразу вылетел из времени и пространства… Возможно, Чанов мог остаться здесь навсегда… Если бы не осторожные шаги снаружи, знакомое покашливание и открывшаяся бесшумно дверца. Чуть склонив лохматую голову, в объект проник – Хапров.
Он посидел молча на стуле спиной к Чанову, кашлянул вежливо и спросил:
– Причастился, Андреич?
– Типа того, – негромко подтвердил Чанов.
И они вышли из пирамиды.
Оказалось, что Хапров про эти объекты знал, они появились в конце восьмидесятых, какой-то спятивший физик сагитировал свое спятившее начальство построить эти секретные пирамидальные будки на окрестных изломах земной коры. С целью тайного оздоровления и подзарядки человечества, а также еще с какими-то целями, совершенно необъяснимыми на простой человеческой речи и, возможно, тоже секретными.
Чанов с Хапровым продолжили путь. В оставшиеся полтора часа молчаливой езды Чанов в общих чертах завершил начатое в будке построение Гуманитарной теории пирамиды.
Прежде всего, он постулировал, что пирамида – это чувство. Отчетливое, цельное, чистое чувство.
Пирамида, исторический феномен, магический кристалл… Мощь и надежность воплощались в ней. И что-то еще, неназываемое. Все пирамиды от древнеегипетской до финансовой порождают энтузиазм простоты, регулярность распределения масс и энергий, упорядоченность связей, восторг внутренней справедливости. Это как раз неофит Чанов и познал в деревянно-алюминиевом остроконечном объекте: пирамида держала в себе; в ней было хорошо. И в пирамиде ты как бы участвуешь в какой-то очень важной затее. Ты чувствуешь, что – нужен.
Ключевое слово – нужен. Не слаще ли оно, чем слово – свободен?..
И ведь абсолютно то же происходит в пирамиде финансовой. Нужен! – совершенно бескорыстно и благородно. Какая там жадность! И даже денежный интерес – он общинный, общественный. То есть
