замуж, не пожалеешь.
– Сразу замуж? А что, мне нравятся решительные парни. Но замуж пойду только в том случае, когда у тебя не пушок будет над верхней губой, а усики.
– Я два-три раза побреюсь, и у меня усики будут.
– Значит, выйду за тебя замуж, деньги готовь. – Эмма хохотнула.
– Насчёт денег можешь не беспокоиться, деньги у меня есть. Садись, садись сюда.
Скрипнули диванные пружины, что-то упало на пол. Внезапно возник оживлённый спор, за ним подозрительное шуршание и растерянный женский голос:
– Алха-а-н…
– Не бойся, любимая.
Вновь зазвучали подозрительные шорохи, возбуждённый мужской голос, потом женский:
– Аккуратнее, а то упаду.
Максим представил, как Эмма с Алханом лежат на самодельном топчане, как совсем молодой, но уже поднаторевший в любовных делах азербайджанец «управляет» чужой женой. Мысленно нарисовав себе неприглядную сцену, Максим покраснел, беззвучно сплюнул. Однако как же ему хотелось сорвать с петель тонкую дверь и поставить на уши рыночного казанову. «Нет, он тут совсем ни при чём».
Максим страдальческим взглядом обвёл грязный пейзаж и, опустив голову на грудь, поплёлся домой. «В понедельник на развод подам, чтобы ни себя не мучить, ни Эмму. Ну, Эмма, не думал, что ты такая… А если честно, я догадывался, что она такая, только думать об этом стеснялся. А какими голодными глазами на вечеринках она смотрела на некоторых мужчин, думая, что я не вижу. Она хотела, очень хотела… А может, и встречалась с кем-то. Ну и чёрт с ней, пусть встречается, мне она не нужна».
Как ни паршиво было на душе, но какая-то сила заставляла Максима представлять в своём воображении юного азербайджанца. Непроизвольно поморщившись, подумал: «Что ни говори, а он, видимо, хорош, если Эмка под него легла. Хотя чему здесь удивляться?..»
После ужина Максим лежал в своей комнате на кровати. Вошла Эмма и, опустив глаза, робко спросила:
– Макс, ты не будешь против, если мы разведёмся?
– Не буду, потому что сам решил подавать на развод. Мы с тобой не подходим друг другу.
– Макс, извини, что у нас с тобой неудачно сложилось.
Он невесело усмехнулся:
– Этого надо было ждать.
– Почему?
Максим снова усмехнулся и косо посмотрел на жену:
– Ты же знаешь почему. Да всё ты знаешь, чего здесь темнить.
Он вздохнул, Эмма тоже вздохнула. Виновато произнесла:
– Макс, прости.
Он вяло махнул рукой:
– За что тебя прощать?
– Макс, а я… за Алхана думаю замуж выйти.
Максим привстал с кровати.
– Ты с ума сошла? Он же молодой ещё.
– Я тоже сначала думала, что он молодой. А оказалось…
– Эм, – Максим умоляющим взглядом посмотрел на неё, – выйди из комнаты, мне тошно. И не думай: я сам
