я не могу, как и многие нормальные женщины, обретя взаимную любовь выйти замуж и родить детей. Жить с любимым долго и счастливо. Нет, это не мой случай. Удар за ударом, и привкус пепла всегда сопровождает радость любви. А сердце в кровоточащих ранах, нанесенных судьбой, и душа тихо воет от тоски по несбывшимся мечтам о спокойной жизни вместе с любимым, о так и не прожитых годах, что были у меня впереди, о счастье, что обязательно бы пришло в мою жизнь, озаряя каждый день ярким светом.
Тео долго меня успокаивал, дарил сладкие поцелуи, выпивая из меня страх, и ласками выгонял обреченность. Он отнес меня в спальню, бережно положил на кровать, и покрыл нежными поцелуями все тело. Мы слились друг с другом в таком страстном порыве, как будто не виделись вечность. Хотя для меня так и было. Два месяца без любимого стали бесконечностью. Тео заставил меня ласками и страстью, что текла бурной рекой между нами все забыть на какое-то время. В этот миг только мы существовали во всей вселенной, только наша любовь имела сейчас значение, и только наши сердца бились друг для друга.
– Я люблю тебя, Тео, – на что он крепче сжал меня в своих объятиях и поцеловал страстно и отчаянно, будто мы виделись последний раз.
***
– Сколько у нас осталось времени?
– До рассвета.
Я взглянула в окно, где черноту ночи прорезали на горизонте багряные линии. Последние звезды гасли на небосводе, а свет уличных фонарей утопал в густом утреннем тумане. Скоро мы выдвинемся в путь, старалась не допускать даже мысли, что в последний. Я поверила любимому, что мы сможем все преодолеть, иначе без этой веры в него сошла бы с ума.
– Ты не знаешь, еды много брать? – суетилась я, метавшись бестолково по дому, и пытаясь все сложить в рюкзаки. Вещи и еду скидывала на ковер посреди зала.
– Бери на пару дней, – абсолютно бесстрастным голосом ответил Тео, словно мы в поход отправляемся.
– Хорошо, а одежду какую брать? – мне так правда было легче: занять себя и не думать. Просто совершать механические действия. Я не хочу даже предполагать, что может с нами случиться, и что, возможно, это наше последнее утро вместе и живыми.
– Кари, одевайся в спортивное.
Так, надо сделать бутербродов, взять несколько бутылок воды, еще пару яблок, выкидывала все на стол из холодильника. Звон разбившегося стакана в мелкие осколки заставил меня остановиться. Блеск стеклянных кусочков, разлетевшихся по всему черно-белому полу, казался похожим на бриллианты, усыпавшие паркет. Вода, что была в нем налита, разлилась бесформенной кляксой. Я присела, осторожно собирая осколки. Один из них все-таки врезался, словно нож вошел в мягкое масло, в нежную кожу пальца. Я вытащила маленький кусочек стекла. Рубиновая капля выступила на бледной коже, словно упавшая на белоснежный снег рябина. Взяла палец в рот и почувствовала солоноватый вкус. Тяжелый ботинок наступил на стекло и раздался хруст. Тео поднял меня вверх, и невозможно красивые глаза посмотрели на меня печально.
– Оставь, Кари.
– Но
