со мной. Словно я продажная девица, а ты ведь знаешь, что я не такая, – театрально всхлипывает. – Он оскорбил мою честь, – ещё один всхлип, и она встаёт. – Прошу, защити меня от него, – просит, подойдя к дяде.
– Не переживай, Ника. Скоро ты оскорбишь его, – успокаивает лживую актрисульку нотариус и даже приобнимает её в тот момент, пока она за спиной показывает мне довольно неприличный жест. – А сейчас ступай за дверь. Я должен поговорить с Максимом о его поведении и шансах на счастливую жизнь.
Глава 9. Макс
Дождавшись, когда ведьма выйдет, Игнат Борисович направился к моему столу и сел на то место, на котором прежде, когда Вероника была в кабинете, сидел я. Я же переместился на своё законное место, то есть на кресло.
– Признаюсь честно, Максим, – начинает нотариус. – Твоё поведение и ты сам мне никогда не был по душе. Ты скользкий, самовлюблённый и не прошедший стадию становления личности парень, – скривившись, оглядывает меня. – Но Николай прислушался к рекомендации своего знакомого и решил попробовать пустить тебя в управление, посчитав, что так для компании будет лучше. Свежий взгляд на бизнес и приобщение молодёжи к честному ведению дел, – пародируя Шпарского, он машет руками в его стиле. – Я же с ним никогда не был согласен, но был вынужден смириться, потому что тогда моё мнение не учитывалось.
– Не понимаю, к чему вы ведёте, – прерываю его, демонстративно натянув улыбку. – И прошу оскорбления в мой адрес оставить за дверью. Или же самому за ней оставаться.
– Я ещё тебя не оскорблял, мальчишка, – отмечает он, скрипнув своим отвратительным смехом. – К чему я веду? Так это к тому, что мой друг ошибся, но понял свою ошибку в самом конце, к моему счастью. Николай успел вовремя исправить свою ошибку, но не до конца… поэтому ты ещё в кресле генерального заместителя.
– И всё же, именно я сижу сейчас во главе компании и буду здесь сидеть.
– Это ненадолго, – самодовольно проговаривает. – Я позабочусь о том, чтобы тебя как можно скорее выгнали из компании, и ты не поверишь, но ты мне даже помог, – вновь начинает смеяться. – Но прошу отныне не приставать и даже не приближаться к моей крестнице. Иначе мои сыновья поговорят с тобой и разъяснят, что значит трогать то, что нельзя.
– Игнат Борисович, это моё дело, к кому приставать и что делать, – произношу, наклонившись к нему. – Вы правы, мы с вами не друзья. И к вашему мнению я прислушиваться не намерен.
– И зря! – выдыхает, отзеркалив меня и также наклонившись ко мне. – Мальчик, знай, что скоро ты не сможешь устроиться ни в один офис. Я сделаю для этого всё, что потребуется. Единственное место, куда ты сможешь устроиться, – в общепит на кассу. Или уборщиком.
– Угрожаете, Игнат Борисович? – уточняю, намеренно издеваясь над стариком. – А что, если наоборот? После оглашения завещания я уволю вас? В отличие от вас, мне даже делать ничего не придётся. Старики никому не нужны, Игнат. Подумайте об этом, – проговариваю, насмешливо
