с кем я там, где… по фаренгейту Трошину. Это я уже давно поняла.
Вообще, Трошин – песнь отдельная. И о нем надо отдельно.
Не в тот момент, когда чьи-то ручки шаловливые под юбку лезут.
Андрюша явно был шокирован тем фактом, что я на самом деле жениху правду-матку выложила.
Пришлось в лоб спросить, что его смущает.
– А что, меня что-то должно смущать? – и снова эта гадская бровь!
А потом он вообще предположил, что я пьяная!
ОМГ!
Какой-то Трошин-стайл.
Выбесил меня. И я со всей дури шандарахнула кулаком по его груди.
Блин! Он что там «броник» носит? Или это?…
Это скорее всего было то, о чем я подумала – идеальный торс.
Грудная клетка Апполона, или нет, Зевса, скорее. В общем, у кого там было накачано? У Шварца?
И почему он решил, что я пьяная?
А я пьяная?
Нет!
Я и выпила то…
Не помню сколько, но реально, если я была не в себе, то вовсе не от шампанского!
– Мне нужно чтобы ты понимала, что мы собираемся сделать.
О чем это он?
– Я собираюсь заниматься с тобой любовью. Всю ночь. А ты…
Ох, малыш… тебе не понравится то, что я скажу! Тем более я реально собиралась это сделать!
Москва-Динамо, девочки! Кто со мной?
***
В отель я зашла слегка шатаясь. Не от алкоголя. Совсем.
Дальше все было немножко в тумане.
Капитан Америка решал проблемы с деловой дамочкой на ресепшн, а я сидела в лобби и вертела головой, пытаясь рассмотреть интерьер.
Дорого-богато.
Я так не любила.
Зачем вообще я здесь?
Интересно, как меня сюда пустят, если у меня и паспорта с собой нет?
А у Капитана Америка, кстати, был и паспорт, и даже саквояж с вещами!
Подготовился!
Хотя… я совсем забыла, он ведь, кажется, чуть ли не сегодня из Америки прилетел?
Впрочем, какая мне разница?
Он шел ко мне от стойки, широко улыбаясь.
Красавчик.
У меня во рту пересохло.
Как я могла вляпаться во все вот это?
Зачем?
Почему тормоз не нажала?
Ладно, Кораблева, еще не вечер. Прорвемся.
В конце концов, иногда ведь проще дать, чем объяснить почему не дала?
Я почувствовала, как снова заалели щеки.
Ага, вспомнила девочка, когда целочкой была – как любила повторять моя бабуля.
– Идем?
– Надеешься, что я откажусь?
– Честно?
– Да.
– Я надеялся на это раньше. Теперь поздно.
Что?
Он сказал, что хотел, чтобы я отказалась?
Вот му… чудак на букву «эм»…
Ладно, Васисуалий,
