затрясла головой, но ничего не могла ответить. Сначала пыталась вытереть слезы украдкой, но потом плюнула, разрыдалась, обняла мужа и спрятала лицо у него на груди.
Так мы просидели, наверное, полчаса. Потом я отстранилась и наконец-то смогла внятно говорить. Сделав несколько жадных глотков вина, я прошептала:
– Чтобы ты знал: я не виню тебя! И ни разу не винила, ни тогда, ни сейчас. Мы все были в этой машине, и я видела своими глазами этого треклятого оленя. Еще неизвестно, сидели бы мы тут с тобой сейчас, если бы я была за рулем. Нет, Макс, ты ни в чем не виноват.
– Спасибо, родная. Хватает того, что я сам себя виню.
– Перестань! Да, мне больно и тошно, но если ты будешь раскисать, мне не станет лучше. Знаешь, я не могу понять одного. Откуда там взялся этот чертов олень?
– Это вроде был лось.
– Ну да, лось. Откуда ему там взяться?! У нас в степи не водятся лоси.
Макс задумчиво смотрел на огонь:
– Инспектор сказал, что он был какой-то суперредкий или вымерший.
– Что за чепуха? Вымерших животных находят в непроходимых лесах, на глубине сколько-то тысяч метров в океане. Но никак не в ста километрах от нашего города. Хотя, знаешь… Я помню его рога. Таких оленей я даже в книжках не видела.
Мы принялись обсуждать вымерших животных и строить разные нелепые теории, намеренно не возвращаясь к аварии и смерти Игоря. И постепенно мне легчало. Я и не знала, как же сильно меня прижал к земле груз последних событий.
Спустя час мы так и уснули, в обнимку, на полу, рядом с догорающим камином.
Февраль
У вас бывало когда-нибудь предчувствие неизбежного? Нет, ты ещё не ждешь беды, но уже понимаешь: что-то не так.
Учёные говорят, что интуиция – это одномоментный бессознательный вывод, моя мама – что это дар божий.
Я не знаю наверняка, просто пользуюсь этой штукой, как умею.
В тот день интуиция завопила в первый раз.
Третьего января с утра навалило снега, и пока Максим был на работе, я с удовольствием гуляла по пустым аллеям парка. Гренка, моя такса, трусила рядом и похрюкивала от восторга.
Ее зимний комбинезон был красного цвета, а капюшон дополняли дурацкие оленьи рожки, которые подпрыгивали на ходу.
В сотый раз запустив палку в снег, я достала из кармана телефон. Звонил Максим.
– Привет!
– Привет, Алиска! Ты чего такая запыхавшаяся? Бегаешь?
– Ага. Наперегонки, с Гренкой. Кто быстрее найдет палку в сугробе.
– Я как раз освободился. Могу поискать с вами.
– О, супер! Мы на нашем месте, ждём тебя.
В трубке затянулась заметная пауза.
– Наше место? Я не помню, где это.
– Э-э-э-э… НАШЕ МЕСТО, Макс. – чуть ли не по слогам сказала я. – В парке, за мостом.
– Что-то не вспоминается. Может, скинешь геометку?
Вот это и называется первый звоночек.
