18 % (2,7 млрд долл.), Западная Германия – 11 % (1,4 млрд долл.), Италия – 10 % (1,2 млрд долл.) и др.
Что же до СССР, который теоретически не исключался администрацией США в качестве получателя экономической помощи, то он сразу отказался от участия в «Плане Маршалла» и заблокировал участие в нем стран Восточной Европы, так что ослабления международной напряженности не произошло вовсе. Скорее, наоборот, все только начиналось – разделенная Германия и Берлин теперь становились ареной прямого столкновения двух сверхдержав в Европе. США денонсировали и рузвельтовский Торговый договор с СССР от 1937 г., наложив эмбарго (запрет) на поставки в Советский Союз промышленных товаров и высокотехнологичного оборудования (запрет вступал в силу с 1 апреля 1948 г.). В свою очередь и Сталин в долгу решил не оставаться – мировая коммунистическая система жестче опускала над своими территориями «железный занавес» и также становилась все более неуступчивой, недоверчивой и подозрительной по отношению в Западу. «В то время как США беспокоились относительно опасности возможного советского превосходства в мире когда-нибудь в будущем, Москва была обеспокоена вполне реальной гегемонией США во всех частях земного шара, которые не были оккупированы Красной Армией. Не так уж много требовалось, чтобы превратить истощенный обнищавший Советский Союз в еще один регион, зависимый от экономики США, более сильной тогда, чем весь остальной мир вместе взятый. Бескомпромиссность была поэтому логичной тактикой. Пускай это назовут блефом Москвы»119.
Борьба со сроками и Закон Тафта – Хартли
Летом во весь голос о себе заявила мощная консервативная коалиция в Конгрессе. Действующее с января новое республиканское большинство в обеих палатах, как и в 1939 г., на излете «Нового курса», нашло себе союзника в лице консерваторов-южан из Демократической партии, часто голосовавших вместе с республиканцами. Все несогласия по поводу внутреннего законодательства высказывались в адрес президента Трумэна лично, и тот же Тафт, ставший с января 1947 г. лидером республиканцев в Сенате (лидером большинства), любезно принимал помощь от коллег из другой партии, чем по ряду вопросов обеспечивалось устойчивое оппозиционное большинство в верхней палате Конгресса. То же наблюдалось и в Палате представителей. Учитывая, что республиканские фракции в обеих палатах контролировались консерваторами, с присоединением к ним еще и консерваторов-южан из другой фракции налицо была новая консервативная коалиция. Как и во времена Рузвельта, она встала на жесткий по отношению к президенту курс – почти полного неприятия его внутриполитических законодательных инициатив (одновременно, почти все внешнеполитические действия Белого дома, наоборот, одобрялись). В первую очередь это выражалось в довольно странной тактике обструкции, когда любые законопроекты Белого дома отклонялись, но в замен не предлагалось практически ничего – в итоге весь законодательный процесс намеренно
