по реализации в отраслевом законодательстве правил, регулирующих субъективное право на цифровизацию. Кроме того, принимаемые акты направлены на установление определенных гарантий субъектам по поводу возможности применения цифровых средств. Главным аргументом такого вывода является то, что принципы гражданского права остаются актуальным и необходимым инструментом, который может быть использован и в законодательной, и в правоприменительной деятельности при решении юридических проблем, возникающих в связи с использованием цифровых технологий. При этом принципы гражданского права в данной ситуации наполняются особым содержанием, которое требует самостоятельного изучения. Для доказательства указанной гипотезы следует провести комплексное исследование, которое будет описаться на особые методологические приемы, важнейшие характеристики которых следует свести к следующему.
Изучение эмпирического материала. Ведутся дискуссии по поводу применения эмпирических приемов и средств в юридических исследованиях, прежде всего, в связи с тем, является ли это особым уровнем методологии или типом исследовательских средств, объединенных в систему метода юридической науки7. Однако, очевидно, что для юриспруденции подходами, связанными с изучением эмпирического материала, могут выступать методики обобщения правоприменительной практики8. Практически во всех цивилистических исследованиях в том или ином формате производятся анализ и обобщение судебной или иной правоприменительной практики.
Говоря об изучении принципов гражданского права в условиях цифровизации общества, приходится признавать, что опробованные приемы не могут в полной мере работать, хотя бы потому, что судебная практика еще не сформирована. По отдельным делам есть решения, но они не представляют собой какую-либо систему и сильно разнятся как в плане обоснования, так и по непосредственным выводам. Правда, есть и положительные примеры, когда суды встали на путь толкования законодательства с учетом принципов гражданского права. К примеру, суд кассационной инстанции отменил решения нижестоящих судов, решивших, что отношения по поводу криптовалюты не могут быть объектом гражданско-правового регулирования. Кассация отметила, что на «момент возникновения спорных правоотношений цифровая валюта де-факто существовала, имела некую экономическую ценность, с ней могли совершаться операции по покупке, продаже, обмену, в том числе на вещи, лицами, имеющими материальный интерес в таких операциях». Кроме того, сделан акцент на диспозитивности гражданско-правового регулирования, открытости перечня объектов по ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации и возможности применения аналогии закона и аналогии права9. К сожалению, чаще суды все-таки отказывают в признании за криптовалютой статуса объекта гражданских прав, что представляется необоснованным, исходя из принципов гражданско-правового регулирования, которые предполагают, что то, что прямо
