style="font-size:15px;"> Вокруг звучала в основном немецкая речь, но иногда раздавались и русские фразы. Охранники и работницы столовой переговаривались на вполне понятном для Лёньки языке, но проблема состояла в том, что немец, в котором мальчишка сидел, совершенно не обращал на чуждую ему речь внимания, пропускал её мимо ушей, поэтому почти ничего из того, о чём переговаривались русскоязычные люди, Лёнька не успевал разобрать.
– Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет, – внезапно услышал мальчишка знакомый голос.
Покрутить головой, чтобы найти источник речи, парень не мог, поэтому просто спросил:
– Ты где?
Чем он спросил, Лёнька и сам не понял, но явно не ртом.
– Где-где, сказала бы я тебе где, – раздался ответ. – Ой, кто это?
– Это я, Лёня Грулёв, – ответил парень, – а ты кто? Мне твой голос знаком.
– Здрасьте, пожалуйста, что-то ты Лёнечка друзей совсем не узнаёшь, – ответил знакомый голос, – Наташка я, Кораблёва.
– Великолепно, значит, и ты тут, – обрадовался мальчишка. – Стоп, а ты в ком?
– Еду я тут раздаю этим фашистам долбаным, – зло ответила Наташка. – Толстую тётку в белом колпаке видишь?
– Ага, вижу, – усмехнулся Лёнька, его немец как раз получал свою порцию у молодой, совсем не толстой, а лишь слегка пышноватой, женщины, называть которую тёткой у мальчишки язык бы не повернулся, – а я как раз перед тобой, в немецком парне сижу, который сейчас тарелку с макаронами у тебя берёт.
– Блин, никак не могу заставить эту корову смотреть туда, куда я хочу, – возмутилась Наташка.
– Я тоже не могу своим управлять, – вздохнул Лёнька, – делает что хочет, а я только наблюдаю.
– Ага, как в кино, – усмехнулась Кораблёва.
– Только смотрим мы это кино глазами артистов, – усмехнулся мальчишка.
– Слушай, Лёнь, а ты больше никого не слышал из наших? – спросила девочка. – Наверняка они тоже должны быть где-то здесь, раз даже меня закинуло в ваши сны.
– Нет, я ни с кем не общался, кроме тебя. А ты думаешь мы в чьем-то сне? – удивился Лёнька.
– Ну, не знаю, сон это или нет, но явно это как-то всё связано: скелет, подвал, сны ваши страшные, теперь вот всё это, – сказала Наташка.
– Почему мы в этом лагере оказались? Причём тут пленные немцы? Странно всё это, – вздохнул мальчишка. – Я историей никогда особо не интересовался, особенно послевоенной.
Пока ребята разговаривали, немец ел, а женщина, в которой сидела Наташа, переставляла на кухне тарелки. Потом пленные поели и по команде конвоира пошли на выход.
– Лёнь, я тебя хуже слышу, – раздался в голове мальчишки приглушённый голос.
– Я ухожу из столовой, похоже, мы можем общаться только на близком расстоянии, – сказал Лёнька, но ответа не получил, по-видимому, Наташка уже была вне зоны контакта.
Куда
