закрыть, тогда он и рассвирепел. Господи, какая страшная смерть! Я долго лежала без сна. Уже начало светать, но было тихо, птицы ещё не проснулись.
Проснулась я от нешуточной перепалки между Павлом Анатольевичем и Фридой Анатольевной. Я поняла, что Катя приехала за Павлом Анатольевичем, чтобы увезти его в больницу, а он не соглашается. Я оделась и вышла к ним. На лавке в комнате сидела миловидная женщина и смотрела в окно. Фрида Анатольевна собирала вещи в сумку, а Павел Анатольевич старался эти вещи из-под её руки из сумки выкинуть на пол. Увидев меня, Фрида Анатольевна ему укоризненно сказала:
– Ну что, доорался, человека разбудил! Они всю ночь дежурили, пришли под утро, а ты как петух тут разкукарекался!
– Это вы тут, как курицы раскудахтались! Надо было везти меня в больницу, когда я болел, а не теперь, когда у меня ничего не болит! Что я там буду здоровый занимать койку? Совсем головой своей не думаете!
Я поздоровалась, и сразу пошла во двор, умылась прохладной водой из рукомойника, и вышла в огород. Солнце уже с самого утра припекало, небо было чистое, лёгкий ветерок перебирал листву. Всё так мирно, будто и не было ничего плохого этой ночью. Жизнь продолжается. Живём мы, или нас нет, время не останавливается ни на миг, чтобы поскорбеть о тех, кто уже никогда больше не увидит ни это голубое небо, ни солнце, вообще ничего. Грустные мои мысли принесли мне какое-то спокойствие, словно я приняла весь мир таким, каким он всегда был, только я этого никогда раньше не знала.
Постояв немного под свежим ветром, я вернулась в дом. Катя вела Павла Анатольевича к машине. Он мне сказал:
– Оля, не уезжай, пока я не вернусь! Я долго не задержусь. Катя говорит, что я сдам анализы, и если всё хорошо, то меня сразу выпишут. А у меня всё хорошо. Я давно так хорошо себя не чувствовал.
Я ему пообещала, что никуда не уеду и буду помогать Фриде Анатольевне по хозяйству. Когда они уехали, я сказала Фриде Анатольевне:
– Вчера вечером Лазутчик убил Людмилу Терентьевну.
Она всплеснула руками:
– Господи! Да как так?
– Не знаю что произошло, но мы услышали крик, прибежали к ней, а она уже мёртвая лежит с разодранным горлом на пороге дома. Мы полицию вызвали. Нас с Дениской сразу отпустили, а Иван там оставался. Приедет, расскажет.
Мы с ней сели за стол, и просидели за чаем, пока Дениска не вышел к нам. В ворота постучали, это пришла Татьяна. Она уже знала про ночные события.
– Теперь уже нет сомнения, что это хищник. С мужчиной он может и не справится, но то, что он опасен, с этим не поспоришь. – Она достала из кармашка сложенный листок и надела очки – Я тут у мамки нашла заговор для дома от врагов. Надо переписать его, да всем раздать. Как ты думаешь?
– Я думаю, что не повредит. – Я взяла листок и начала читать. – «Иди, стрела, с болью, слезами, нехожеными тропами, через (имя обидчика) кровь, не в глаз, не в бровь, а иди прямо в сердце. Цепи его и коли его, бей его, изведи его – обидчика моего». Так тут надо имя его говорить. А мы не знаем его имя.
