спинкой, украшенному позолотой, элегантно опустилась на него и убрала платок в карман.
– Как зовут вашего сына? – вздохнув, успокоившись, я снова открыла блокнот.
– Áш’тайрин’Рэнáр, – её глаза затянулись поволокой, а на губах мелькнула едва заметная улыбка. – Мой супруг, как только увидел его, дал ему невероятно подходящее имя. Оно означает «неподвластная лазурная стихия»… Он всегда умел так красиво излагать свои мысли…
Пока женщина опять не отошла от темы нашего разговора, я спросила:
– А у вас есть его фотография?
– Фотография? Что это? – она тряхнула головой, возвращаясь из воспоминаний на грешную землю.
– Изображение. Ну, может, портрет имеется?
Владычица отрицательно покачала головой:
– Нет. У нас не принято увешивать стены портретами. Муж это дело очень не любил, и сразу, после того как унаследовал трон, приказал снять все портреты: свои и предков. Да и Áш’тайрин придерживается точно такого же мнения, поэтому у меня есть только, где он ещё совсем маленький… Такой сладенький… – она вновь начала витать в облаках.
– Прекрасно… – саркастично пробормотала себе под нос. – В смысле – плохо, что нет! Но опишите хотя бы, как он выглядит. Не могу же я ко всем подходить и уточнять имя.
– Мой мальчик высокий, как и Кан’рааш, его отец. Áш’тайрин, вообще, практически вылитый отец. Во всём, – она вытащила платок, но лишь для того, чтобы задумчиво начать крутить его в руках.
– Высокий, это я записала. А какие-то ещё приметы у… Áш’тайрина есть? Цвет волос? Глаз?
– Волосы темные, глаза ярко голубые. Но зачем тебе всё это? – задала она странный вопрос.
– Ну а как я его найду, если не буду знать, как он выглядит?
– Тебе и не придется его искать.
Тут я решила помолчать, потому как поняла, что уже ничего не понимаю!
То мне говорят: «Иди, найди мелкого гада, что бегает по миру и злодействует». А потом: «Тебе и не придется его искать».
Может, всё-таки я сейчас сплю?
Покачав головой, отбросила эти мысли. Этот этап мы проходили – я не первый час нахожусь в этом мире.
Было и непонимание – в тот момент, когда я, сделав шаг в глубокую лужу, рухнула в неё с головой, а уже через мгновение стояла на черном каменном полу, заливая кровавую пентаграмму дождевой водой. Пакеты с продуктами, которые тоже переместились со мной, упали на пол, а я едва не рухнула в обморок, увидев огромных рогатых мужиков в черных балахонах и с посохами.
Было и отрицание, когда мне сказали, что я призвана, чтобы исполнить «кровавый» договор. Сделать из плохого мальчика, которым стал наследник, хорошего. Всего за одиннадцать дней, то есть успеть до его коронации, на которой он не желал появляться, продолжая носиться по всему миру Орвиндэй и творить пакости разного калибра. Тогда я тоже думала, что всё это сон. Однако меня быстро убедили в
