такую роскошь даже на картинках в интернете. Вполне возможно, перила каменной лестницы из настоящего золота.
А вот на третьем этаже свет почему-то не горел. Я прислушалась к тишине, осмотрелась. Прислуга в этом доме сновала бесшумно словно тени. Не хочу, чтобы меня видел кто-либо.
Но белый гигант-дом вроде застыл, забылся сном. Чувствуя биение сердца аж под горлом, я засеменила по ступенькам вверх. Коридор утопал во тьме. Фонариком светить так себе идея – буду отличной мишенью издалека. Темнота мне в принципе на руку.
Я собираюсь открыть какую-то дверь? Раз Кристофер запрещал идти на третий этаж, значит, тут что-то прямо в коридоре или за дверью, которую не запирают за замок.
Кромешная тьма. Она окружила меня со всех сторон, кроме выхода к лестнице. Зрение играло со мной злую шутку – и тени будто пульсировали, двигались, перемежались. Страх крался ледяными когтями по позвоночнику. Я дышала через раз.
Нужно решиться и дернуть за ручку какую-то из дверей впереди – по периметру каждой тянулись тусклые алые светодиодные ленты. Зловещее зрелище. И непоколебимая тишина.
Через метров двадцать я решилась, нетвердой рукой дотронулась до круглой ручки. От прикосновения металл ужалил будто искрами тока. Смелее! Повернула и дернула – заперто. Разочарование поумерило пыл. Ладно, ничего, тут в огромном длинном коридоре я насчитала по меньшей мере еще пять дверей. Попробую другую. Например, предыдущую. Надо бы вообще сначала каждую подергать.
Едва я обернулась, в темноте сверкнули глаза, поймав алый блик от светодиодов. Из меня вмиг вырвался вскрик. Чужая ладонь зажала мне рот раньше, чем мой испуганный визг долетел бы до Москвы.
– Тихо! – шикнул Кристофер, и у меня душа хлопнулась в пятки. Какую я там отмазку придумала? Неважно, все равно ничего не выдать из себя кроме мычания, пока мои губы сминает сильная ладонь.
Я только дернулась, чтобы отступить на шаг, как он двинулся на меня и прижал к той самой двери, ручку которой я дергала. Мерклый свет алых светодиодов падал на его лицо, будто высеченное из камня, ожесточал красивые черты.
Мне хана. Я тряслась, как жалкий листик, и все мои отмазки теперь выглядели несуразными и фальшивыми. Сейчас Кристофер меня по стенке размажет – это желание ярко горело в его глазах.
Или там еще было другое желание?
Будто клубок ос ухнул вниз живота, по-иному не объяснить, почему там стало жгуче горячо. Кристофер был так запредельно близко. Я прилипла к двери, как пиявка к коже, стараясь выиграть лишний миллиметр между нами. От его тела шел жар и поджигал все мои нервные окончания.
– Любопытная девочка, – хриплым шепотом произнес он. – Я знал, что ты придешь сюда.
Укусить его за руку, чтобы дал возможность выдать хотя бы самую бредовую отмазку в мире? Мои губы уже начало мелко покалывать. Его ладонь слишком долго их сминает. Это слишком интимно.
Я замотала головой, и он наконец убрал руку. Но не отодвинулся.
– Вы намеренно сказали сюда не приходить,
