тут?
Когда возвращается хозяйка, радостно бросаюсь ей навстречу. И разверзаются врата ада…
Она рыдает и толком не может объяснить, что случилось, но понятно – что-то очень страшное. Пытаюсь её успокоить, а когда Тамара начинает говорить, я просто не могу поверить ни одному слову.
– На следующий же день, когда ты приехала, в твоём доме что-то взорвалось. Говорят, бытовой газ. Но дом-то огромный, а там камня на камне не осталось. Разве ж от обычного газа мог быть такой взрыв? Наверняка какие-то криминальные разборки. В городе всякое говорят про твоего отца и какие-то махинации…
– Тамара, так что с Дилей и моими родителями?
– Погибли! Все они погибли! Девятнадцать трупов насчитали. Но это неточно – некоторых разметало на куски. Родственников-то никого нет. Похоронами какой-то вроде как знакомый твоего отца занимается. Обряд и всё такое.
– Мне нужно ехать!
– Куда ты поедешь? И что ты там будешь делать?
– Ну… Я не знаю. Попрощаться, похоронить надо. А может, кто-то выжил? Кого-то дома в тот момент не было, как меня.
– А ты не думала, что убрать хотели не только твоего отца, но и всю семью? Иначе зачем было дом взрывать? Куда проще взрывчатку под машину заложить, например. И теперь эти люди, возможно, охотятся за тобой. Нельзя тебе туда сейчас ехать, опасно.
В памяти всплывают слова отца, подслушанные ещё на родине.
– В Турции у меня был дядя Осман, папин старший брат. Его убили вместе со всей семьёй. Тоже взрыв, – перехожу на шёпот, прикрывая ладонью рот. – Я случайно услышала об этом, когда попить выходила ночью. И папа сказал, что отдаст им всё, а взамен они оставят его в покое. И мы уехали сюда, уже три года прошло с тех пор.
– Вот видишь, нельзя тебе туда ехать, никак нельзя.
– Да, пожалуй, Вы правы, – приходится соглашаться. – Но папа в последнее время охрану сократил, чувствовал себя в безопасности. Может, это и вправду газ?
– Может, газ, а может, и нет… Полиция разберётся, если захочет. Ладно, давай помянем наших близких. Дилечку… – Тамара опять начинает плакать.
Она ещё что-то говорит, накрывает на стол, достаёт водку… А я будто и не здесь вовсе. Голову сверлит мысль, что я в тупике… Восемнадцать лет я прожила, выполняя папины распоряжения. Моей главной задачей было слушаться и не проявлять инициативу. Думала, что сбегу, выйду замуж за Лёню – и он будет управлять всем, как старший в семье. А как мне жить теперь? Кто скажет, что мне делать? Кто защитит меня? Как я буду без мамочки, без Батура с Дерьей?
Реву… успокаиваюсь и снова реву. День смешивается с ночью. Не вижу никаких ориентиров, не знаю, куда мне двигаться и что делать. Я, словно плот в открытом океане, который болтается на волнах далеко от берега. Ужас, липкий и зловонный, расползается по всему телу, сковывая движения и парализуя мысли… Я не умею жить одна. Не выживу, не выдержу, не справлюсь… Паника…
Дилю хоронят в закрытом гробу. Тело обгорело настолько, что
