Заледенели. Кровь не приливает будто. – Я, правда, расскажу всё! Только не нужно никого трогать!
– У тебя связаны руки, а не заклеен рот, – отвечает холодно. Резко выпрямляется. Стул неожиданно наклоняется вперёд. Я взвизгиваю. Дух вылетает из дрожащего тела, и я едва не задыхаюсь, когда чувствую под ногами твёрдый пол. – Говори. Папку для Барона спёрла?
Арсанов садится напротив. Упирается в стол. Выпрямляет ноги, скрещивает их и выжидающе смотрит на меня.
– Да, – отвожу взгляд в сторону. – Он брата моего на наркотики подсадил. Я пошла к нему…
– Дальше, – перебивает.
Сглатываю.
– Я нарвалась. И чтобы он брата моего в полицию не сдал, сказал мне к вам прийти… Мол, раз я девушка, может, и не тронете…
– Какой он наивный, – издаёт смешок. – Особенно после того, что между нами было. Даже обидно. Напомнить, что ли?
Я не понимаю, о чём он говорит и что хочет напомнить. Мне не важно. Шкуру бы свою спасти.
– Папку отдала-то? – спрашивает с какой-то странной интонацией в голосе. Как будто, так и спрашивает: «Ты хоть на что-то способна?».
– Отдала… – шепчу. – Я не смотрела туда, честно. И ничего не знаю. Я случайно оказалась здесь. И не пришла бы во второй раз, если бы он мне не пригрозил!
Вряд ли мне поможет это спастись. Но попытаться стоит!
– Ты думаешь, мне есть до тебя какое-то дело? – прищуривается. Мышцы под рубашкой словно набухают. Становятся больше. Раздуваются. И это означает одно… Напрягается.
Неожиданно встаёт со своего места.
Тянется рукой за спину и выуживает из-за пазухи… Пистолет!
– Нет-нет-нет! – я тут же пытаюсь отползти назад. Передвигаю стул. Он же убийца! Самый настоящий! Это он сжёг того человека! И сейчас запросто пристрелит меня! – Я ведь вам всё рассказала!
И опять глупые слёзы вырываются из глаз. Катятся по щекам. Я мотаю головой, не желая в это верить.
Он наставляет дуло пистолета на меня.
– Я и не говорил, что отпущу тебя, – отрицает. – Живой так точно.
– Нет-нет, пожалуйста! – кричу. – Я ведь ни в чём не виновата! Прошу! Я сделаю всё, что угодно! Только…
Он подходит вплотную. Касается холодной сталью моего такого же холодного от нервов лба. Смотрит сверху вниз ледяными глазами.
– Правда? – неожиданно усмехается. Я не успеваю следить за его переменами. За его эмоциями, которые меняются одна за другой. – Всё-всё-всё?
Волчий оскал уродует до этого красивое лицо.
А я уже жалею, что говорю эти слова.
– Тогда… У меня для тебя кое-что есть. Смерть, например.
Я округляю от ужаса глаза. Когда его палец спускает курок. У меня останавливается и сердце, и мозг, и дыхание. Время вокруг замирает, и я понимаю… Конец.
Но боли не следует.
Арсанов неожиданно убирает ствол от моего лба. Пока по нему катится
