пожевал чубами. – Старая фортеция Муцо. Людишек проживает там раз-два и обчёлся.
– С чего аборигены харчатся? – Александр поискал глазами на карте, что в развернутом виде лежала на столе перед ним. – Судя по рельефу баранов там выпасать не айс. Контрабанда?
– Она родимая, – кивнул майор. – Три раза ловили тамошних негоциантов. Жесткого криминала не было, так мелочёвка.
– Разведка? – капитан продолжал вглядываться в карту.
– Именно, – Константин Петрович помял пальцами макушку. – Там каждый первый на СГБ процует, без этого в столь диких местах не проживешь.
– Так понимаю, за нами финальный тост на сабантуе? – Кайда, перестав водить пальцем по карте на манер слабовидящего, поднял глаза. – Ну, чтобы всем присутствующим мало не показалось, так?
– Если в общих чертах, то около того, – физиономия Терентьева расплылась в добрейшей улыбке. – Детали сейчас обмозгуем.
Спустя сорок минут, Александр в очередной раз потер макушку:
– Вроде как пасьянс на раздевание сошёлся. Сейчас набросаю список надобностей, коего не хватает для полного счастья бытия.
– Валяй! – Дед, поднявшись со стула, с удовольствием потянул руки вверх. – У тебя, майор, вопросы-пожелания остались.
– Нет, товарищ полковник, всё ясно-понятно, – Ситников мотнул головой. – Разрешите идти готовиться.
– Иди, – Терентьев потоптался на месте. – Про конфиденциальность операции напоминать не буду. Принцип един для всех времен и народов: каждый сверчок знай только свой шесток.
Майор ушел, аккуратно притворив за собой дверь, а Кайда, смешно шевеля носом, ещё три минуты писал в своем блокноте:
– Вот, Константин Петрович, одолел.
– Ну-ка, ну-ка, – полковник взял в руку протянутый листок. Быстро просмотрел:
– Надо кой-чего добавить-убавить.
Александр, вопросительно глядел снизу.
– Штука в чем, Саша, – Дед сел на соседний стул. – Акция имеет двойное дно. В определенном смысле – это операция прикрытия. Кому, зачем и почему нам не ведомо.
– И, слава Богу, – усмехнулся Кайда. – Своих тайн, как у дурака фантиков.
– Слушай, капитан, вводную …
Остались за спиной четырехгранные башни селения Цой-Педе, а они катили дальше, по обжатой горами-сопками, дороге в одну колею. Правда, местами обочина становилась приличной ширины с обеих сторон. Бетонные карандаши линии электропередачи торчали, что Дед Мороз на пороге. Сравнение напрашивалось само, благо на дворе тридцатое декабря.
Броня бронетранспортеров от ледяного дождя и бокового ветра, покрылась хрустальным панцирем, что на новогодний лад отнюдь не настраивала. Скорее наоборот, вызывая дополнительные матюги сквозь зубы. Благо не первая командировка в зимнюю пору на Кавказ, механика пребывания освоена. Старые ватники прочно крепятся
