я не пригласила. – Я только пожал плечами. Нет, так нет. – Похоже, ее нет дома, – Юлька пододвинула мне тарелку.
– Ну и отлично. – Свернув блин в трубочку, поднес ко рту. Ммм… В следующее мгновение поперхнулся, закашлялся, в носу защипало, и я почувствовал, что начинаю задыхаться. Только успел увидеть ошалевшие глаза Юльки.
– Макар… – пискнула она. – Что это?
Вскочив из-за стола, отшвырнул тарелку, и она со звоном рассыпалась на мелкие осколки. Я не мог произнести ни слова – изо рта валила пена. Пена, черт побери!
Юлька мартышкой прыгала вокруг меня, ладонями хлопала по спине и груди, пока я не оттолкнул ее. Бросился к раковине выполоскать рот. Долго отплевывался, и все равно отвратительный лимонно-химический вкус стоял во рту.
– Что это, ёж твою мать?! – выкрикнул. Юлькино лицо скуксилось, она собиралась плакать. В руке мяла блин с кремом. – Отравить меня решила?! Что за херня, я спрашиваю?!
– Масик, Масюсичек, я честно не знаю!
Распахнув холодильник, я сразу увидел пену для бритья, стоявшую на полочке рядом со взбитыми сливками.
– Ты совсем дура, да? Скупаешь в магазинах все подряд и в кучу складываешь? – вытащив баллончик с пеной для бритья, запустил в девчонку. – Сама жри свою еду! Надоело!
Ярость переполняла меня. Влетев в свою комнату, натянул джинсы и первую попавшуюся футболку. Ни минуты не останусь здесь!..
…Сам не помнил, как доехал до родительского дома. Мама удивилась, увидев меня на пороге ранним субботним утром. Хотя ранним оно было только для меня. Родители уже позавтракали и сидели перед телевизором, вживаясь в какую-то мыльную оперу.
Мама тут же бросилась в кухню, засуетилась.
– Макарчик, ты так похудел. Неужели Тонечка не следит за тобой?
– Она не следит. Работает.
– Ой, какая молодец, нашла всё-таки работу! Ну, значит, совсем скоро уедет, и ты спокойно сможешь устраивать свою личную жизнь.
Наивная. Лучше бы поинтересовалась, нужна ли мне эта чёртова личная жизнь.
***
В тот день я вернулась домой поздно. Боялась. Не знала, чего ожидать. Допоздна бродила по Москве, посидела в какой-то кофейне на Никольской, поглазела на витрины ГУМа. Отчего-то было немного грустно. Ушла с самого утра, и вот уже почти ночь, но никого не тревожит где я и что со мной. Никому нет до меня никакого дела. Я даже подозревала, что некоторые будут рады, если я навсегда исчезну с лица земли.
В доме было темно, и если бы не слабое освещение в гостиной на первом этаже, то можно было подумать, что он пуст.
Надежда на то, чтобы никого не встретить на пути в спальню, не оправдалась. На диване сидела Юлька, сна ни в одном глазу, и словно ожидала кого-то. Едва я вошла в комнату, она вскочила и бросилась ко мне. На всякий случай я успела отгородиться от девицы барной стойкой. Следы от ее когтей на моем плече все еще напоминали о нашей первой встрече.
– Признайся, это сделала ты? – взвизгнула она.
– Что? –
