style="font-size:15px;"> – Я сказала где взять продукты. Не волнуйся, Дунечка.
– Да я не волнуюсь, – хозяйская дочь смачно отрыгнула и вальяжно облокотилась на спинку кресла. Та тревожно затрещала под тяжестью тела. – Главное, чтоб еду не съела.
– Тебе останется, – буркнула я едва слышно, но Рианон услышала. Она умоляюще взглянула на меня, чтоб ничего больше не сболтнула вслух.
Никогда раньше мы так быстро не готовили. Даже еду решили не разогревать, а так, холодной съесть. Водрузили тарелки на поднос и поднялись в комнату.
– Это та самая хозяйская дочка? – как только за нами закрылась дверь комнаты, шепотом спросила я.
– Ага. Сегодня она в хорошем настроении. Видимо, удачно съездили с матушкой в гости.
– Не то слово, – скривилась я, плюхаясь на кровать. – Как самой хозяйке обо мне скажем?
– Надо сбегать, пока Дунечка внизу, – засобиралась Рианон. – Жди здесь, я за тобой вернусь.
Я кивнула, и Ри убежала. Вернулась она буквально через мгновение, и позвала меня с собой.
– Она разрешила, но цену на половину стоимости подняла, – сообщила по ходу дела Рианон. – Я согласилась, она думает, что мы на той койке вдвоем ютимся, так что сильно не спрашивала. Главное не давать ей понять, что у нас что-то поменялось.
– Без проблем.
– А, если что, ты моя дальняя родственница.
– Само собой.
У массивной добротной двери на первом этаже Ри притормозила, оправила юбки и, оглянувшись по сторонам, постучалась. С той стороны нас тут же пригласили.
– Вот, госпожа, привела сестру, – Ри потянула меня внутрь.
Комната самой хозяйки дома напоминала больше смесь безвкусной роскоши с примесью бедности. Видно было, что пытались сделать по канону «дорохо-бохато», но не особо вышло. Вид дородной мадам в белом парике и странной черной мушкой на щеке добавили шика комнате. К тому же, эта женщина от своей дочери по габаритам далеко не ушла.
Я уставилась в пол, скрывая эмоции. Боюсь, что если бы осталась рассматривать комнату с хозяйкой, жить мне тут больше не позволили.
– Добрый вечер, – произнесла я, сделав небольшой книксен, как меня учила Ри. Впрочем, глаз с пола всё так же не поднимала.
После не долгой паузы, в течение которой никто не произнес ни слова, услышала:
– Так уж и быть, пусть живет. А теперь оставьте меня.
Будто решение о пощаде вымолвила, ей богу. Что за пафос.
Ри поблагодарила за меня, пока я не начала фыркать вслух.
– Она что, всегда такая? – поднявшись в комнату, спросила подругу.
– Нет. Иногда на нее находит вдохновение побыть светской матроной, вот и после поездки, видимо, вспомнила. Скоро должна прийти в норму.
– Ну и цирк у тебя тут.
– Есть такое.
На следующий день я напросилась с Ри в театр, сообщив, что нарисовала уже достаточное количество рисунков.
– Как
