Он должен был исчезнуть из художественной литературы о строительстве социализма и фактически исчез до наступления хрущевской оттепели (публикация в «Новом мире» рассказа А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича») и, в особенности, известной горбачевской перестройки 1980-х гг.
Такова на этот счет литературная действительность. В советскую художественную литературу проблема преступления и наказания во времена перестройки вернулась вначале как отражение трагических страниц отечественной истории, связанной с особенностями событий революции и Гражданской войны, коллективизации и индустриализации страны, известного террора 30-х и последующих годов. Чего нельзя исключить из «заслуг» перестроечного времени, так это объявленной М. С. Горбачевым и руководством КПСС гласности. В ракурсе обсуждаемой проблемы преступления и наказания это в первую очередь проявилось в опубликовании на страницах популярных «толстых» журналов произведений русских, советских (в том числе репрессированных) и зарубежных писателей, ранее напечатанных либо за рубежом, либо в самиздате. Наиболее популярные журналы: «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Наш современник», «Москва» и другие – буквально соревновались. Много в этом отношении было сделано и появившимися в стране негосударственными (частными) издательствами. Так, для советских людей стали доступны «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицына, «Чевенгур» и «Котлован» А. Платонова, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, произведения незаконно репрессированных в годы Большого террора советских писателей (И. Бабеля, Б. Пильняка и др.), многое из литературного наследства русских писателей-эмигрантов, покинувших Родину в 20-е гг. (И. А. Бунина, Д. С. Мережковского, В. В. Набокова, З. Н. Гиппиус, И. С. Шмелева, Б. К. Зайцева, М. А. Алданова и др.), книги русских религиозных философов первой трети XX в. (Н. А. Бердяева, В. В. Розанова, П. А. Флоренского и др.).
Вместе с тем период горбачевской перестройки для советской литературы означал если не отказ (пусть и неофициальный), то хотя бы какое-то отступление от принципа социалистического реализма, в соответствии с которым в литературе нет места для отражения такого пережитка капитализма, как преступление. Другое дело (святое!) – великие стройки коммунизма, трудовые подвиги и героизм их участников. Перестройка же, по крайней мере в тех параметрах, которые были провозглашены партийным руководством, волей-неволей предполагала воздействие и на преступность в стране, и на ее причины. Разумеется, что далеко не каждому литератору удалось отразить данное социальное явление в своем творчестве, однако, к чести и совести советской литературы, возвращение этой столь естественной для русской классической литературы традиции связано с именами выдающихся писателей, например В. П. Астафьева и В. Г. Распутина. В последнее время едва ли не модой стала постановка вопроса о нужности или ненужности затеянной Горбачевым перестройки. Но стоит только прочитать произведения названных писателей, опубликованных в тот период, – «Печальный
