Монстр точно напоминает мне о том, что случилось. Не дает расслабиться.
Он будто рисует какой-то невиданный символ. Отметину. Метку. Знак моей принадлежности. И когда я пытаюсь дернуться, мощная ладонь тут же сжимается на шее тугим захватом. Жестким. Как сталь.
Кровь в венах леденеет.
А ведь я просто хотела спастись. Доказать отцу, что этому ублюдку нельзя доверять. Думала, найду в клубе что-то стоящее, принесу папе, и он разорвет сделку, услышит мои мольбы. Лучше уж гнить в бедности, чем делить постель с убийцей.
Но ничего не вышло. Головорезы Айдарова быстро поймали меня. Вычислили. Успела осмотреть только один из кабинетов, как эти бугаи налетели на меня.
А потом пришел ОН. Гаркнул и расправился с моими обидчиками. Спас, вроде как, не позволил трогать, вот только спасением тут и не пахнет. Сам Айдаров поступит со мной еще хуже. О нем в городе ходит дурная слава.
Снова дергаюсь. Рычу. Понимаю, что никто кроме меня самой мне не поможет. А сдаваться я не хочу. Ублюдок не получит меня по собственной воле. И тело мое не получит.
– Продолжай… Распаляй меня, Влада…
Удавка на шее стягивается сильнее. Предупреждает. Уйти нельзя. Только покориться.
Но я снова бьюсь в могучих руках. Если хочет убить – пусть. Или я сама расправлюсь с ним… Обещаю.
Мои трепыхания не вызывают на лице бандита ничего, кроме усмешки.
– Давай! Так будут интереснее ебать тебя. Я люблю жестко. Бабы подо мной по-полной отрабатывают. А жене тем более придется стараться. Хер по высшему разряду обслуживать.
Мерзавец хватает мою руку и тянет на себя. Горло отпускает. Дает возможность глотнуть спасительного кислорода. Но ненадолго. Дыхание тут же перехватывает, как только бандит впечатывает мою ладошку в свой пах. Вынуждает обхватить член, скрытый под джинсовой тканью. Движет моей рукой. Заставляет прочувствовать свою мощь. Свое грязное желание.
У меня внутри будто кипяток разливается. Обваривает все органы разом.
– Видишь, как стоит на тебя? Чует свою суку, – циничная усмешка вновь трогает его губы.
А меня точно в тугих тисках сжимает всю. На легкие давит. Сильно. Без пощады.
– Никогда… – цежу сквозь зубы, собирая в кулак остатки воли. – Никогда, понял?!
От переизбытка адреналина я не ведаю, что творю, кому говорю эти слова. Сломает. Задушит сопротивление, но свое получит. И будет упиваться этой властью. Надо мной. Над тем, как затаскивает под себя, как забирает самое дорогое.
– Люблю диких. Таких драть одно удовольствие.
– Никогда… – снова рычу, как тигрица. Клянусь, до последнего вздоха буду сопротивляться!
Орган под моими пальцами крепнет. Становится еще больше. Пугает. Бандит все сильнее хочет поиметь меня. Но не станет сейчас. Уверена. Исполнит уговор. Он обещал. Папа сказал, такие, как этот всегда держат слово. Важно только правильно поставить условие.
Мужчина вдруг освобождает мою руку. Сам поднимается
