придет за мной, встанет в дверях спальни и будет стоять до тех пор, пока я не проснусь от чистого животного ужаса. Я уже и табличку «Стучите» вешал, и дверь изнутри закрывал, и стулом ее подпирал – бесполезно. Нет, я очень люблю стряпню Молли, но как-то раз она меня самого чуть не съела. Потому одна только мысль о ней, беззвучно вплывающей туда, где я мирно сплю, почти лишила меня этого самого сна. Понадобилось два дня тяжелого труда и помощь эксперта из Музея науки, чтобы провести, наконец, ко мне в спальню добавочную телефонную линию.
И вот теперь, когда могучему воинству закона и порядка, именуемому лондонской полицией, бывают нужны мои особые услуги, мне шлют вызов по изолированному медному проводу. Вызов этот достигает моих ушей посредством электромагнитного звонка, который издает телефонный аппарат в бакелитовом корпусе. Он лет на пять старше моего папы и издает звук, по музыкальности равный грохоту отбойного молотка. Но это все равно лучше, чем Молли.
Лесли называет это приспособление «горячей линией Супермена».
Оно-то и разбудило меня в три с лишним часа ночи.
– Вставай, Питер, – раздался в трубке голос инспектора Стефанопулос, – пора немножко поработать как нормальный коп.
Понедельник
2. Бейкер-стрит
Мне недостает общества других полицейских. Нет, поймите меня правильно: поступив на службу в Безумство, я получил возможность дорасти до констебля криминальной полиции года на два раньше, чем это обычно бывает. Но поскольку весь личный состав отдела – я, старший инспектор Найтингейл и, в перспективе, констебль Лесли Мэй, то на задания мы толпой не ездим. Есть вещи, к которым привыкаешь исподволь и не замечаешь, пока они не исчезнут из твоей жизни. А потом начинаешь понимать: чего-то не хватает. Запаха мокрых клеенчатых плащей в раздевалке, ажиотажа у терминала в кабинете для работы с документами в пятницу утром, когда в систему загружают новые задания. Сонного ворчания и шуток на планерке в шесть утра. В общем, чувства, что ты не один, а вас много и вы вместе делаете общее дело.
Вот почему при виде моря голубых мигалок около метро «Бейкер-стрит» я словно вернулся в каком-то смысле домой. Трехметровый бронзовый Шерлок Холмс – как полагается, в шляпе с двойным козырьком и с трубкой – возвышался над ними и неусыпно следил, чтобы сыскная работа велась в строгом соответствии с высокими стандартами детективной литературы. Металлические решетчатые двери метро были закрыты, и двое констеблей из транспортной полиции прятались внутри, словно желая скрыться от сурового взгляда Шерлока. Хотя, скорее всего, просто зашли погреться, потому что холод был собачий. Они впустили меня, толком и не глянув на удостоверение, – рассудили, видимо, что, кроме копов, в такую рань шататься дураков нет.
Я спустился по лестнице к кассам. Створчатые дверцы всех турникетов были зафиксированы в открытом положении для легкого доступа. Рядом тусовалась компания парней в ярких куртках
