– опрашивать.
При всём своём грозном виде провести настоящий обыск или допросить с пристрастием он просто не имел права. Этим могут заниматься только официальные государственные законники. Даже в таком либертарианском раю, как Сипанга. Веста может пучить глаза и надувать щёки, но максимум, на что у него есть полномочия, – это запереть нас в каютах. И то нам выплатят компенсацию. Мы ведь имели билеты первого класса и оплатили все удобства. Желали бы сидеть в четырёх стенах – купили бы места в трюме.
Я неплохо проводил время на диване, попивая содовую и разглядывая бумажную версию моей основной легенды – пачку бумаг с именами, фамилиями и возможными местами обитания эмигрантов, которых стоило попытаться вернуть на родину. Гусев с Лосем и Пьянков-Питкевич с Манцевым тоже были здесь – размытые фото и несколько абзацев о каждом среди ещё пяти десятков таких же обиженных на республику или старую империю непризнанных гениев. Цорн, Сальватор, Доуэль, Вагнер, Моро и другие, чьи открытия граничили с магией и могли вывернуть мир наизнанку, все они в своё время отметились на Сипанге, и наверняка по их следу шли ребята куда серьёзнее меня. Моей же целью был серафит, ультралиддит и дурацкие трубочки с газом. Ни больше, ни меньше. Пообщаться со всеми этими фанатиками от науки было бы чертовски любопытно, так что я отчасти жалел, что на самом деле не являюсь имперским агентом-вербовщиком. Ну что такое серафит, в конце концов, по сравнению с возможностью вживлять людям органы диких животных и рыб, даруя таинственные и страшные возможности? Что может быть увлекательнее, чем выяснять, вправду ли эти эксперименты были удачными или гора снова родила мышь, а современная наука – очередного шарлатана?
Раздался стук в дверь. Конечно, это был Веста. Вот кто являлся главным героем этого детектива! Он здесь был основным персонажем, а я – или свидетелем, или подозреваемым. В худшем случае – следующей жертвой.
– Сдайте оружие, поручик! – с порога сказал он.
– И не подумаю.
Джон Веста прищурился, подвинул себе кресло и сел напротив меня, с интересом поглядывая на бумаги, которые я держал в левой руке. Правая – в кармане – направляла револьвер ему в живот.
– Вот об этом я и говорю. У вас есть оружие, и вы умеете стрелять прямо из кармана, как некоторые криминальные элементы городских трущоб империи. Вам ничего не стоило пристрелить Гёрлиха.
– И как я мог бы вас убедить, что невиновен? Разве что, предъяви я вам своё оружие, вы не нашли бы там следов пороха, и барабан был бы полон. Да и калибр оказался бы куда больше, чем у той пукалки, которой продырявили бедолагу-тевтона.
– Тевтона? Вы были с ним знакомы? – Он любил такие игры и получал настоящее удовольствие от процесса.
– Виделись в Зурбагане во время фестиваля уличного искусства. Он, кажется, репортёр какой-то протекторатской газеты…
– «Беобахтера», – сказал Веста, выжидающе глядя на меня.
Я
