свои габариты, громила не внушал страха. А как только протянул руку для приветствия, так все опасения отпали сами. У него были, пусть и достаточно толстые, но длинные пальцы, свойственные музыкантам.
–– Яков, но все меня зовут Вагнером. – произнес он, почувствовав, что ему пожимают руку. – Думаю, по мне видно, что я здесь вроде пулеметчика.
–– Да, в саперный костюм такую тушу точно не засунуть…
Поставив кружку на стол, заваленный бумагами, из полумрака, что был в углу комнаты, на середину вышел менее коренастый, но при том более колоритный мужчина. Обычно про таких говорят – мужик. Холодный северный взгляд глубоко посаженных глазенок под мохнатыми бровями. Он сиял рыжими волосами и бороденкой, что была лишь на нижней челюсти. Голос у того был с хрипотцой, простуженный, но все равно какой-то мягкий.
–– Ян, но ко мне, почему прилип «Кельт». – он пожал руку Среде. – И ты зови, чего уж там. Я второй сапер, и стрелок.
–– То есть ты все еще не понимаешь почему мы зовем тебя Кельтом? – поднял бровь Ганс, повернувшись на того.
–– Я родился в Познани. – мягко ответил тот, хрипнув. – Я на половину поляк, и на половину белорус.
–– Кто-нибудь еще здесь видит дитя Белоруссии? – оглядел собравшихся Груббер. – Давай мы не будем врать людям.
С кресла усмехнулся Вагнер, и Моргана улыбнулась. Они шутили. Пусть достаточно остро, но все же по-доброму. И сразу становилось ясно, кто здесь главный шут.
–– Следи за языком. – перебил его Гюнтер, махнув рукой. – А то останешься на Новый Год без норвежской сельди. У нас еще есть незаконченное дело, ради которого я вас и собрал. Ну, Дима, твое слово.
…Все помрачнели. Даже слышавшая это дважды Моргана все равно снова задумалась, как только услышала про рвущуюся к земле советскую орбитальную станцию с неизвестным грузом. Люди молчали. То и дело слышались тяжелые вздохи. Даже жизнерадостный Ганс убрал с лица привычную улыбку, когда услышал вводную к заданию. А Вагнер неудобно поерзал в кресле. Пристально оглядев русского, он подставил кулак под квадратную челюсть, засопев в пальцы. Напряжение повисло в воздухе, затянулась неловкая пауза. Ее нужно было наконец порвать, высказать хоть что-то, но никто из присутствующих не мог поверить в то, что эти слова правда. Уж больно страшно они звучали: сошедшая из глубин космоса станция с неизвестным грузом на борту, который надо достать, по пути миновать охрану нефтяного саммита, целую уйму полицейских и развалины Берлина, которые после себя оставит «Пульсар». Руку для ответа потянул Ганс, но осекся и сложил пальцы в замок, явно не уверенный в том, что он скажет. Отказываться уже было глупо, за спиной стояла безопасность города, но и разглашать нельзя – начнется паника и из этого «огонька» точно что-нибудь разгорится. А, значит, что предварительная эвакуация отменяется.
–– Чистейшее самоубийство. – фыркнул Кельт, кашлянув в кулак. – Ты не знаешь, что на борту?
–– Нет, не
