к выводу, что она, скорее всего, обиделась не на меня, не на мое предательство нашей с ней дружбы, а на предательство своего пропавшего друга-хозяина, которого она во мне неожиданно нашла и так же неожиданно потеряла. А из-за меня она пережила эту потерю дважды.
Потеря
У товарища в автомобильной аварии погиб сын. Мы ему очень сочувствовали, но стали невольно избегать его.
Словно несчастье заразно.
Проблеск
– Иногда ты бываешь так нетерпима и так набрасываешься на меня по любому поводу, что я начинаю бояться, что у тебя есть любовник. А иногда ты бываешь так добра и внимательна ко мне, что я опять начинаю бояться, что у тебя есть любовник, – сказал муж.
– Что? Что? – заинтересовалась вдруг жена.
Он понял, что она, как обычно, пропускала его слова мимо ушей, и только уловив в этих словах что-то, что могло быть важно для нее, спохватилась и переспросила.
Муж все повторил. Она, внимательно выслушав, с деланной небрежностью проворчада что-то вроде: «Ну, что ж ты все боишься чего-то?..»
Было видно, однако, что она заложила услышанное себе за щеку, чтобы потом достать и помусолить это наедине.
Удача
В сентябре было пасмурно и все шли дожди. Но однажды утром после дождливой недели неожиданно вышло солнце, и мы все бросились в огород копать картошку. Работали, торопясь и боязливо поглядывая временами на небо – не пошел бы опять дождь. Но к вечеру, порядком устав, все благополучно закончили. Присев устало на лавку, мама, глядя на спокойно заходящее солнце, сказала:
– Вот какой день отстоял – как украли…
Соседка
При встрече на улице со своей пожилой соседкой я любезно спросил, как обычно, про ее здоровье. Она рассказала коротко про болезни, надеясь – ввиду наших хороших отношений – на мое сочувствие, и добавила в заключение:
– Теперь, наверно, будет все хуже и хуже…
«Эк, спохватилась» – подумал я, а вслух сказал первое, что пришло в голову:
– Ну, конечно – не бывает ведь в нашем возрасте так, чтоб было все лучше и лучше.
Она уже тронулась было идти, куда шла, но, пораженная моими словами, остановилась на секунду, и повторила самой себе:
– …Да, все хуже и хуже…, – и в задумчивости пошла дальше.
А дело было в том, что с полгода назад она схоронила своего деда, с которым прожила более пятидесяти лет. Жили они мирно, можно сказать, в любви и согласии, но у него был от природы более сильный характер, и невольно, сам того не замечая, он по мужски слегка придавливал ее с самых молодых лет, хотя и любил по-своему. После его смерти она, погоревала – погоревала о нем, но потом, как-то заметно со стороны, вдруг приосанилась – расправила плечи и подняла голову. Пришедшая нежданно-негаданно свобода понравилась ей, она в понемногу вошла во вкус и теперь прикидывала, сколько еще сможет так по-новому
