по сравнению с другими.
– А что ты хочешь от меня услышать? – Таинственно начала Тати, разглядывая Марину.
Карпенко завязала подол академической формы на два узла, разулась и вошла в прохладную воду кристально-чистого пруда, больше напоминающего нишу фонтана.
Маринка совсем не стеснялась мимо проходящих адептов – Ася по контуру береговой линии воздвигла огненный барьер, разглядеть через который хотя бы что-то можно только при условии – припалить свой любопытный нос. Так как желающих разозлить феникса не было, наш водный элементаль совсем скинула платье и нырнула с головой.
– Почему ты такая радостная?
– Всего-то? – Тати тихонько засмеялась. Его смех был похож на переливы маленьких колокольчиков.
Сравнение вышло таким поэтичным, что я громко фыркнула.
– Пф! Это немало. Так ты скажешь или мне из тебя информацию тянуть до вечера?
– Да всё элементарно просто. Практика заканчивается. Завтра вернётся Адриэль… я папу уговорила объявить о помолвке!!!
– Вау! – Выпучив глаза, одним своим видом выразила, насколько оказалась не готова к последней новости. – Не пойми меня неправильно, но… Бертрам знает?
– О! – Тати мило покраснела. – Ему скажут… послы.
– Послы? – Признаться честно, я испытала настоящий шок. До сих пор никак не могла свыкнуться с тем, что Ти – принцесса, привыкшая получать всё, чего хочет, без зазрения совести. – Эээ…
– Что? – В голосе сестры прорезался холод. – Что это "эээ" означает?
– Оно означает, что у тебя поехала крыша.
– ЧТО?!
– Ты должна спрашивать не «что означает "эээ"», а какие чувства к тебе испытывает Адриэль! И не у меня! А вдруг он совсем против вашей помолвки?! Ты понимаешь, что его… – я даже поперхнулась воздухом от возмущения. – Ты со своими послами берёшь его в плен!
– Я только хочу, чтобы он был моим мужем… будущим королём. Я даю ему власть…
– Без его на то согласия?! И разве власть важна в отношениях?
– Достаточно! – Жёстко пресекла мои нравоучения старшенькая. – Мне не нравится этот разговор.
– Мне тоже, – не отступилась, хватая сестру за руку и не позволяя ей сбежать, – но я не могу тебе этого не сказать. Ты и сама знаешь, что неправильно поступаешь. Даже если у Бертрама есть к тебе хотя бы минимальные симпатии, ты их разрушишь, отобрав у него выбор.
– Но я люблю его!
– Тогда позволь и ему полюбить себя!
– Ты… ты говоришь странные вещи. Я… я не понимаю, как это осуществить… – Тати словно задыхаться начала.
Принцесса Оралима пыталась справиться с отрицательными эмоциями, разрывающими её изнутри, но это весьма плохо у неё получалось.
Страх и неуверенность доведут до истерики кого угодно.
Я же чувствовала за собой вину. Ведь это именно мне пришло в голову показать Тати,
