готовьсссся, готовьсссся…”
Мы можем помочь хакнуть эту систему. Бессмертия нет, не обещаем. Но старение, вашу личную пенсионную программу, можем существенно замедлить.
Сейчас мы обкатываем модель по обнаружению и управлению износа физических систем, соединив Искусственный Интеллект “Кащей Бессмертный” версия 1.0 с беспилотником C-pilot (на базе робототрамвая “Витязь”). Пока за два года удалось оптимизировать работу всех систем и снизить естественный износ деталей на 80 % за счет патентованной технологии Cognitive Low Level Data Fusion, любезно предоставленной вашим Генеральным Конструктором Василием для совместной работы нашей лаборатории “Новая Реальность”. Мы готовы ознакомить вас с результатами. Для коррекции ваших биологических систем мы приготовили чип-импл…»
На этом месте Дина наконец отправила письмо в корзину.
Ее слегка потряхивало оттого, что кто-то из взрослых специалистов команды C-Pilot так глубоко внедрился в невинный студенческий проект и резвится с ее почтой, и теперь Президентше предстоял муторный геморрой с внутренней безопасностью холдинга.
Она задумалась. Вообще-то попахивало китайцами. Стиль изложения, чипы, недавний контракт с шанхайским партнером по поводу роботизации трамваев огромного китайского города, сумма денег, которая дальше фигурировала в письме, – все это носило неуклюже-нагло-наивный азиатский характер. Ну, это пусть господа инфоофицеры разбираются. Но свербело какое-то слово. Ах, вот: пенсия, пенсионерка, никому не нужная пенсионерка…
Всплыла в памяти давняя встреча с мистером Хиссинджером. В Вене, в середине девяностых. Дине было двадцать семь – золотое детство, – все горело и светилось. С американским патриархом ее познакомил российский академик, член Римского Клуба. Они сидели тогда перед разудалой новой русской предпринимательницей семидесятилетними монументами деньгам и времени.
«О боже, какие старые! – подумалось молоденькой Динке в первую минуту знакомства, когда она пожимала сухие, жилистые, в коричневых пятнах руки миллиардеров. – Клешни мировой закулисы», – шутила она тогда сама с собой в голове, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Но через три минуты напрочь забыла эту мысль.
В Вене жара случается, ну, может быть, неделю в году. Поэтому практичные австрийцы не любят тратиться на кондиционеры. Во всяком случае, в ресторанчике, который выбрали аксакалы для встречи с русской, кондиционера не было. Через полчаса на Дину Алексеевну было жалко смотреть. Пропотевшая, обессилевшая тряпочка, мечтавшая о холодном душе. На помойку, на помойку такую молодайку! Ее семидесятилетние собеседники, напротив, были сухи, энергичны и подтянуты. Они говорили тогда долго, интересно, обо всем. О судьбах мира, об Искусственном Интеллекте (это в 1995 году!), о возможностях инвестирования в российские проекты, и т. д. и т. п. Горизонт планирования у них был как минимум на следующие пятьдесят лет, в то время как она, соплячка, не заглядывала дальше чем на три года!
«Не
