он притормозить и в курсе ли вообще, что материальные тела, сталкиваясь с другими материальными телами, издают неприятный «бум», но…
В последний момент метельный конь коротко заржал, от его копыт к воротам прорисовалась синеватая линия, распустившаяся на них снежными узорами – и тогда резные створки с грохотом распахнулись, открыв нам вид на горное плато впереди.
Оно выглядело потрясающе. Снежная гладь простиралась вплоть до гряды скал вдалеке, тут и там виднелись цепочки лисьих следов, ведущих в сосновый бор, всё сахарно блестело и переливалось под утренними лучами солнца.
У меня захватило дух от красоты природы.
– Силграс! – Я побарабанила его пальцами по плечу: – А можно я… Ну… Покричу?
Альв обернулся на меня с некоторым непониманием.
– Покричишь? – переспросил он.
– Полагаю, Тинави имеет в виду – от восторга, – усмехнулся Берти. – И волнуется, как бы чего не вышло. И не скатилось бы что с дальних гор. Что-нибудь вроде лавины.
– Именно так, – авторитетно подтвердила я, чувствуя, как меня распирает от переизбытка эмоций.
Авалати вскинул брови. Как он умудрялся во время всего диалога скакать, не глядя на дорогу, казалось ещё одной тайной мироздания.
– Можно, – по некотором размышлении сказал он.
И я тотчас заорала:
– Юху-у-у-у!
– Юху-у-у-у!!! – с готовностью поддержал Голден-Халла.
Силграс какое-то время подозрительно молчал, а потом вдруг тоже присоединился:
– Йиии-ха-а-а-а!
– О, у тебя свой репертуар! – похвалила я.
– Йиха-а-а! – повторил Авалати.
– Юху-у-у!
– Яува-а-ва-авй!
…Бедные, бедные горы.
Через несколько часов пришло время расставаться.
На горизонте появились колокольни Покинутого Асулена: витые белоснежные башни, острыми пиками пронзающие небо. Над ними тёмными стаями носились птицы.
Силграс развернул карту и вновь что-то сосредоточенно объяснял Голден-Халле. А я всё смотрела на колокольни вдали, чувствуя, как моё сердце в нетерпении ускоряет ход, а взгляд становится цепким и выжидающим.
Предвкушение.
Для меня нет ничего более привлекательного, чем загадки. Чем возможность открывать другие пласты мироздания, приходить куда-то, где я не была прежде, с головой погружаться в звенящее неведомое…
Вглядываясь в профиль призрачного города, я чувствовала, как во мне, сменяя обаятельную и дурашливую Ловчую по имени Тинави, уже подбирается, будто перед прыжком, та бессмертная и наблюдательная сущность, которая всегда ищет что-то большее. Что-то, скрытое за горизонтом, чему имени нет, но что бесконечно тянет, тянет куда-то, даря ни с чем не сравнимое ощущение вечности…
Изучать неведомое. Созидать невозможное. Разве может быть что-то прекраснее?
– Главное,
