же, что этот кто-то должен его выслушать, правда?
Мы простились с Мариной у метро, договорились, что она позвонит мне, когда вернется из поездки – может, удастся еще хоть на полчасика из рутины ежедневной вырваться, может, и со Светкой. Я поехала домой, но из троллейбуса вышла на три остановки раньше – решила пройтись пешком до дома. Погода хорошая, да и вспомнились мне планы на выходные – прогуляться где-нибудь в парке. Ну хоть не в парке, но все равно прогуляюсь.
Хорошо на ходу думается, когда спешить никуда не нужно. Странно как-то: и выходные промелькнули незаметно, и завтра опять на работу, и наслушалась я сегодня слов нелестных – а злиться не хочется. Обидно, конечно – что же они все меня палкой в свой рай загнать пытаются? – но желания не возникает рассвирепеть, собраться с силами и доказать всем, что и я не хуже других. Не хочу, и все. А чего же я все-таки хочу? Правильно Марина сказала – я и сама не знаю. Нет, кажется, знаю. Я хочу жить с собой в мире. И если для них всех жизнь такая – бесцельна и бесплодна, то и мне их гонка за успехом и положением странной кажется – зачем же мне жить не свою жизнь? Все равно ведь ничего не выйдет, если я начну рваться к тому, что мне совсем не нужно. Нет уж, останусь я лучше сама собой: не стану я жизнь менять, я за ней наблюдать буду – и думать. Ведь интересно же! И обижаться ни на кого не буду – они же не со зла меня критикуют.
Подходя к дому, я с удивлением заметила, что уже темнеет. Вот это погуляла! Ладно, главное – всю обиду и горечь выходила, все занозы ядовитые из души выдернула. Настроение – нет, не радостное, конечно – спокойное, умиротворенное: я собой довольна, а если кому-то моя жизнь не нравится, так на весь мир не угодишь. Сейчас поужинаю и читать завалюсь. Телевизор смотреть не хочу – там меня опять начнут учить, как правильно жить, а с книжкой – мы наедине. Нырну в мир выдуманный, и вся эта суета далеко-далеко окажется.
В подъезд за мной зашли две женщины с малышом лет двух. Мама молодая и бабушка, наверное. Кажется, новые соседи – раньше я их не видела. А, да, недели две назад у подъезда целую машину мебели разгружали.
Когда открылась дверь лифта, я шагнула в него – и в спину мне понеслось раздраженное шипение.
– Ну, конечно, ребенка вперед пропустить ей и в голову не придет! Ей, королеве, быстрее всех надо, а ребенок – ничего, подождет, – бубнила возмущенно молодая мать, резко нажав на кнопку пятого этажа.
– И где ее только воспитывали? – подхватила пожилая женщина.
– Ничего, будут у нее свои дети, попомнит она хамство свое, – с надеждой продолжила молодая.
– Да кому такая нужна-то: ни кожи, ни рожи, зато наглости – хоть отбавляй.
У меня перехватило горло. Ведь есть же мне, что ответить, а слова – словно где-то в груди застряли. Они вышли на своем пятом этаже, бросив на меня напоследок торжествующий взгляд: вот, поставили на место хамку невоспитанную.
Я нажала кнопку своего седьмого и еле дождалась, задыхаясь, пока лифт снова откроется. Я вылетела из него,
