него был рак лимфатической системы. В конце мы уже ничего не могли для него сделать, только обеспечить ему покой. Это было… тяжело. – Из уголка ее глаза выкатилась слеза. Фрэнсин смотрела, как она стекает по напудренной щеке сестры и шлепается на стол. – Это было ужасно, Фрэнни. Он был таким добрым человеком… Он заботился обо мне. – Она с усилием сглотнула, пытаясь сдержать поток слез, и прошептала: – Мне его не хватает.
Фрэнсин прочистила горло и, надеясь, что это помешает Мэдлин окончательно впасть в истерику, к чему она явно была уже близка, спросила:
– А что произошло с твоим предыдущим мужем? Он, кажется, был спиритом?
– Себастьян был оккультистом. Он был душка, но в конце концов у меня с ним не заладилось. А потом я встретила Джонатана. – Она улыбнулась своим воспоминаниям, которые грозили вылиться в новый поток слез.
– Мне очень жаль, – смущенно отозвалась Фрэнсин, поскольку не знала, что еще можно сказать перед лицом неподдельного горя сестры. – Этот Себастьян, – быстро добавила она, видя, что глаза Мэдлин наполнились слезами, – он имел обыкновение вызывать духи умерших?
– Разумеется. Он постоянно проводил сеансы. К нему приезжали люди со всех концов страны, чтобы он им погадал. Он был по-своему знаменит. – Мэдлин явно гордилась сомнительной славой своего бывшего мужа, как будто та распространялась и на нее саму.
Фрэнсин не удивилась внезапному интересу Мэдлин к оккультизму. Сестра всегда перенимала интересы своих мужей, делая это с той же одержимой страстью, которую она питала к самому своему очередному мужчине, пока не захомутала его и не вышла за него замуж, после чего ее в конце концов охватывала скука. Ее внимание было так же неустойчиво, как у мухи-поденки.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты не пренебрегала защитой, когда имела дело со всей этой… ерундой.
Отвлекшись от жалости к себе, Мэдлин картинно закатила глаза.
– Ну конечно. Мама ведь и меня научила, как защищаться с помощью растений – а не одну тебя.
Немного смягчившись, Фрэнсин спросила:
– Ты можешь привести примеры?
Испустив театральный вздох, Мэдлин распевно начала:
– Корень дягиля, чтобы рассеять дьявольские чары… Дабы провидеть, потребны жженые ноготки, срезанные в полдень… Ветка омелы защитит родных и близких…
Фрэнсин фыркнула.
– Хорошо, что ты использовала защиту; правда, ноготки все же не так хороши.
– Себастьян использовал их постоянно.
– Тогда этот малый – шарлатан и идиот.
Мэдлин насупилась.
– Ты опять за свое…
– О чем ты?
– А вот о чем – если я говорю, что небо голубое, то ты всегда отвечаешь, что оно розовое или бесцветное.
– Вовсе нет!
– Постоянно.
– Неправда!
– Правда!
Мэдлин вдруг резко выпрямилась и огляделась по сторонам.
– Кстати, о призраках. Бри по-прежнему с тобой?
